Прибыли крестоносцы. Он издалека почувствовал запах их смрадных, изъеденных болезнями тел — «аромат» варваров легко переносился по ветру. Сейчас горизонт был охвачен огнем, а звезды померкли от света десяти тысяч факелов, как будто созвездия сами решили исчезнуть, встретившись с таким беспощадным противником.
Маймонид вглядывался с покинутой вышки на бушующий внизу хаос. Сотни мужчин с поднятыми в дрожащих руках саблями собрались внутри городских стен, чтобы охранять забаррикадированные ворота. Пройдет совсем немного времени, прежде чем орды франков прорвут этот последний городской оплот и окажутся лицом к лицу с горсткой выживших мусульман, на чьи усталые, сгорбленные плечи легла вся тяжесть истории.
На противоположной стене в бойницах раввин видел рассеянных лучников, готовых выпустить свои ограниченные запасы стрел в целое море крестоносцев, заполонивших, словно наводнение, долину у городских стен. Старик наблюдал, как лучники в тюрбанах опускали стрелы в керосин, поджигали их в отчаянной попытке нанести как можно более весомый ущерб закованным в латы захватчикам. Пророк строго-настрого запрещал использовать огонь в качестве оружия — один Аллах вправе наказывать адским огнем. Но главный муфтий[54]в последнюю минуту издал для воинов фетву[55], в которой разрешил защищать Священный город всеми доступными средствами. Потом старик заперся в мечети «Купол скалы», готовясь к неизбежной резне.
Сейчас Маймонид уже мог разглядеть крестоносцев, их авангард находился всего в пятидесяти шагах от городских стен. На них были белые с алым хламиды, украшенные крестом, многие восседали на храпящих жеребцах, которые казались даже злее своих наездников. Начищенные шлемы тускло поблескивали в мерцающем свете факелов, когда крестоносцы, чьи сердца почернели от ненависти и безумия, приближались к Иерусалиму. Маймонид вздрогнул, почувствовав, как бездумная ярость рыцарей тысячами кинжалов пронизывает наполненный дымом воздух. Эти скоты были хуже зверей, потому что даже зверь нападает лишь для того, чтобы утолить голод. Однако франки все никак не могли насытиться, их голод проистекал из бездонной пустоты, где раньше были их души. Для них не имеет значения, скольких они убьют и уничтожат, — им всегда будет мало.
Мусульманские лучники выпустили свои огненные стрелы — искры от них, подобные разъяренным светлячкам, прожгли ночное небо. Стрелы пронзили тела людей и животных, внизу раздались предсмертные крики и ржание. Маймонид знал: стоило начаться воплям, как не будет им конца и никакой другой звук не достигнет уха, не проникнет в сердце.