Конрад гордо вскинул голову и, пытаясь держаться с достоинством, зашагал навстречу вновь прибывшим. Он мучительно осознавал: на нем грязный, порванный плащ — разительный контраст с безупречной шелковой мантией, украшавшей плечи Ричарда. Маркграф увидел, что Ричард тоже заметил этот контраст, и усмехнулся. Ублюдок.
Паж Конрада, тощий Жан Кудэр, сделал шаг вперед, как того требовал протокол, и низко поклонился английскому королю. Конрад понимал, что в аристократической иерархии Ричард ему ровня, но всем присутствующим на деле было ясно, кто из этих двоих значительнее. Ричард. Пока.
— Сир, позвольте представить Конрада, короля Иерусалима, маркграфа Монферрата, наместника Христа на Святой земле. — Кудэр, как обычно, изъяснялся на витиеватом французском, и в его дрожащем голосе слышалось привычное смирение. Но Ричард не удостоил ни пажа, ни его господина даже взглядом. Он повернул голову налево, потом направо, следя за взволнованной беготней солдат Конрада, которые выбежали из палаток, чтобы хоть мельком увидеть своего золотоволосого спасителя.
Пристальный взгляд Ричарда ощупал неряшливых солдат в грязных кольчугах, ряд военных палаток, расположенных на берегу и протянувшихся на полтысячи шагов вглубь побережья, скалистые холмы, которые фактически служили границей между территориями франков и язычников. Вдалеке в лучах полуденного солнца виднелись каменные башни Акры. На орудийных башенках трепетали зеленые флаги с ненавистным золотым полумесяцем — знамена мусульманской армии. Эти развевающиеся стяги для Конрада и его воинов являлись постоянным напоминанием об их неудачной попытке отвоевать крепость у сарацин и унизительном положении беженцев на собственной земле.
Этот символ тоже не ускользнул от внимания недавно прибывшего короля. Ричард покачал головой и вздохнул, словно отец, выражающий свое разочарование неумелым сыном. Завуалированное презрение разозлило Конрада. Маркграф почувствовал, как его ладонь непроизвольно накрывает рукоять меча, но он сумел сохранить хладнокровие и ослабил хватку. Встретившись взглядом с Ричардом, он понял, что молодой человек смотрит на него с особенным выражением, в котором угадывалась этакая смесь веселья и презрения. После небольшой паузы король Англии протянул руку королю Иерусалима.
— Я поражен твоим лагерем, маркграф, но еще больше я поражен тем, что павшее Иерусалимское королевство не оставляет свои притязания на трон, — сказал Ричард, крепко хватая Конрада за запястье, когда тот неохотно протянул руку. — Как долго вы сдерживаете осаду сарацин?