Он с радостью сообщил султанше, что Саладин, похоже, держится от девушки подальше. Ясмин наконец надоели небогатые событиями доклады слуги, и она посчитала вопрос закрытым. Потом девушка уехала с Маймонидом выхаживать короля неверных, и Эстафан втайне горевал, потому что не верил, что Мириам вернется.
Однако она не только вернулась живой и невредимой, но и вызвала волнение в самых высших придворных кругах. Он попытался разузнать об истинной природе ее поступка, но обнаружил, что есть вещи, которые не понять даже такому искусному шпиону, как он. Независимо от того, что она совершила, о ней с восхищением полушепотом говорила придворная знать. Эстафан обрадовался, что этот сверкающий бутон из сада Иакова наконец-то по достоинству оценен и заслужил уважение, в котором ей так долго отказывали при дворе Саладина.
Но потом он увидел, как султан вышел из своего кабинета в обществе Мириам и повел девушку в свои покои. Сердце Эстафана ухнуло вниз. Он знал, что этот темный коридор, по которому она шла, ведет только в одно место — неохраняемое и скрытое ото всех, за исключением тех немногих, кто знал тайники дворца. Эстафан молча последовал за ними, молясь лишь о том, чтобы он чудесным образом не увидел то, чему, разумеется, стал свидетелем.
У него не оставалось иного выбора, как сообщить о плачевном развитии событий султанше. Он понимал, что у Ясмин настолько сильно развилась подозрительность, что она даже приставляла соглядатаев к собственным шпионам. Правда все равно выплывет наружу, и, если не его язык первым донесет ее до султанши, она отрежет ему язык.
Слезы навернулись на глаза Эстафана. Он выполнит свой долг. И прекрасная Мириам — девушка, не похожая на доселе ему известных, — умрет.
Михрет, официальная придворная дама султанши и ее неофициальная любовница, наблюдала, как госпожа медленно багровеет, слушая доклад запинающегося на каждом слове Эстафана. Дрожащий евнух приукрасил свой доклад многократными извинениями, что еще больше разозлило Ясмин. На мгновение Михрет подумала, что султанша схватит один из многочисленных кинжалов, спрятанных в ее покоях, и воткнет в сердце несчастного армянина. «Очень жаль, если убьет!» — размышляла страстная нубийка, потому что за несколько лет даже полюбила этого маленького человека. Для нее, остро нуждавшейся в друге, он оказался отличным собеседником, который умел слушать и хранить тайны. А еще, несмотря на свою прискорбную неполноценность, он умел на удивление искусно доставлять ей удовольствия, когда она уставала от нежных прикосновений своей надушенной госпожи.