Маймонид в полном ужасе наблюдал, как солдаты Саладина методично разрушают город. Рубят, а потом поджигают деревья. Огонь, охватив аккуратно подстриженную траву и кусты роз, перекинулся на соломенные крыши зданий. Казалось, не прошло и нескольких минут, как весь город был в огне.
Глаза раввина наполнились слезами, когда он увидел; как солдаты Саладина высыпают белый порошок в жизненно важные колодцы Аскалона. Если ничего не подозревающий человек напьется из колодца, его горло вскоре будет обожжено смертельным пеплом. Пророк запретил мусульманам жечь деревья и отравлять колодцы, и Саладин за многие годы войны с франками строго придерживался исламского военного кодекса. Но сейчас султан, по-видимому, не имел выбора. Аскалон должен быть стерт с лица земли, чтобы Ричард отказался от своих планов воспользоваться оазисом как плацдармом для нападения на Египет.
В этом и заключается безумие войны: чтобы спасти город, его нужно уничтожить. Превратить Аскалон в бесполезную для врага территорию, которую он планировал использовать в качестве центра снабжения перед длительным, суровым переходом через Синай. Горящий оазис заставит армию Ричарда повернуть назад. Маймонид понимал: этот акт вандализма спасет Каир. Исчезнет один город, один древний оазис красоты в этой холодной суровой пустыне, но будут спасены тысячи городов от западного океана — от границ государств Магриба — до земли восходящего солнца и самой Индии.
Но когда раввин взглянул на своего измазанного в золе и саже друга, который молча смотрел на пылающий город, он задался вопросом: разве сегодня в огне не умерла и частичка самого Саладина?
Город погибал в огне. Саладин в последний раз преклонился перед срубленным деревом, где впервые познал любовь и радость женского прикосновения. И впервые за многие годы дружбы Маймонид увидел, как по щекам султана текут слезы.
Самый могущественный человек на земле плакал из-за утраченной любви и мира, в котором красоту иногда бросают на алтарь власти.
Глава 55
ЖЕРТВА СЭРА УИЛЬЯМА
Ошеломленный Ричард с недоверием взирал на клубы дыма, которыми были окутаны тлеющие руины Аскалона, и вздымающиеся к синему небу черные столбы — и все это на расстоянии пятисот шагов от него.
Ричарда Львиное Сердце охватил праведный гнев вперемешку с дьявольским отчаянием — оба эти чувства раздирали королевское сердце. Ричард не знал, какое чувство все-таки одержало верх, но результат был одним и тем же. Он выхватил меч и бросился в песчаную пустыню, не сумев подавить вспышку раздражения, простительную только ребенку.