Уильям повернул голову и заметил, как пристально смотрит на него Саладин. Рыцарь почти уверовал, что султан обладает таинственной силой, которая позволяет ему читать мысли и сердца других людей, и он в очередной раз в этом убедился.
— Возвращайся к своему королю, — мягко улыбнувшись, сказал Саладин. — Сегодня ты будешь ему нужен.
Уильям непонимающе заморгал. Он полагал, что его привезли с армией из Иерусалима в качестве переводчика или «козырной карты» — в подобных условиях военнопленным обычно отводятся именно эти роли; но тут он понял, что Саладин с самого начала решил его отпустить.
— Милосердие султана не знает границ, — сказал Уильям на теперь уже безупречном арабском. — Но знай, если нам доведется встретиться на боле боя, я, не колеблясь, убью тебя.
Саладин невозмутимо кивнул, услышав предостережение рыцаря.
— С моей стороны тоже пощады не жди, — ответил он так же откровенно. Султан наблюдал за суетой в лагере крестоносцев, находившегося в пятистах шагах от них, но Уильяму казалось, что он смотрит гораздо дальше, за пределы времени и пространства. — Может быть, мы еще встретимся в загробном мире, сэр Уильям. Хотелось бы верить, что люди чести смогут пообедать вместе в раю, независимо от того, на чьей стороне они сражались в этом мире.
Уильям протянул султану руку.
— Почту за честь отобедать с султаном за столом у Всевышнего.
Саладин ответил крепким рукопожатием. Уильям на секунду взглянул в глаза врага — его друга, — а потом поскакал к ряду сияющих палаток, которые и были его домом.
* * *
Уильям сидел за столом, с Ричардом, потягивая вино, а довольный король похлопывал рыцаря по плечу в знак того, что рад его возвращению. Рыцаря поразило, насколько изменился монарх. Все еще молод лицом, которое под палящим солнцем Палестины покрылось бронзовым загаром, волосы отливают красным золотом, но глаза ужасно постарели. Потух юношеский пыл, уступив место холодной горечи, а взгляд короля стал острее любого лезвия в арсенале крестоносцев.
— Что расскажешь об армии безбожников?
Уильям почувствовал, как прохладное вино смягчает горло, иссушенное долгой дорогой из Иерусалима под безжалостным солнцем. Это были первые капли вина, которые он вкусил с тех пор, как его захватили. Мусульмане питали отвращение к алкогольным напиткам и считали их дьявольским зельем.
— Наши силы почти равны. У них больше лучников, но у нас преимущество в лошадях.
Ричард кивнул.
— Тогда при Яффе нужно вести ближний бой, чтобы увеличить наши шансы.
Уильям допил вино, встал и повернулся к королю.
— Я всегда считал, что честнее сойтись с врагом в рукопашной, чем вести осаду на расстоянии.