— Еврейка? — По тону Ясмин было ясно, что к гневу примешивалось недоверие. Она жестом велела наложнице прекратить массаж. Африканская красавица отступила, а Ясмин повернулась к евнуху, принесшему плохие новости. Исходящая паром ванна покрылась рябью и пеной, что напоминало бурю, разбушевавшуюся в душе красивой царственной купальщицы.
— Да, султанша, — ответил евнух дрожащим голосом и подумал: «Может, не стоило проявлять такое рвение в расследовании?»
— И она отвергла моего мужа? Должно быть, она сошла с ума.
— Вне всякого сомнения. — Эстафан давно понял, что лучше соглашаться с сильными мира сего, — реже будешь попадать в неприятности.
Ясмин вышла из горячей ванны. Эстафан по привычке отвернулся, хотя, будучи кастратом, он едва ли мог получить удовольствие от любования совершенной фигурой султанши. Его госпожа потянулась за льняным полотном и прикрыла свою роскошную грудь, а наложница-африканка начала расчесывать гребнем из слоновой кости черные как смоль волосы.
Ясмин воздела глаза к потолку — она часто делала так, когда над чем-то размышляла. Она вглядывалась в украшенные фресками высокие арки над головой, но ее голова была слишком занята другим, чтобы обращать внимание на искусно выписанные полевые цветы, на их усыпанные рубинами и сапфирами лепестки. Как бы там ни было, она видела и не такие шедевры в отцовском дворце в Дамаске, ее мало интересовал простоватый левантийский[43] стиль. Сейчас ее заботили совершенно другие вещи.
Султанша не любила перемен, хотя и понимала: такова природа вселенной. Но появление возле мужа новенькой красавицы заставило Ясмин пересмотреть тысячу и одну стратегию, уже давно разработанные ею, чтобы держать гарем и весь двор под контролем. В определенной мере она радовалась неожиданным поворотам судьбы, которые неизбежно заставляли быть начеку. Как и ее супруг, она быстро уставала от легких побед.
— Вероятно, она не больше чем мимолетная прихоть, — презрительно произнесла султанша. — Тем не менее я хочу, чтобы ты не спускал с нее глаз. Если они встретятся еще раз, я должна в течение часа знать подробности.
— Воля твоя, моя госпожа. — Евнух низко поклонился Ясмин.
Султанша махнула рукой, чтобы он шел прочь, и Эстафан тут же встал и ретировался, благодаря Аллаха за то, что во время аудиенции обошлось без потерь — больше ему ничего не отрезали. Ясмин все свое внимание обратила на Михрет, очаровательную служанку-нубийку. Девушка украдкой, словно пантера, подошла к госпоже и стала массировать напряженные плечи Ясмин. Михрет всегда точно чувствовала, что необходимо султанше.