И он сказал Найтону самым обыденным тоном:
– Руфь вечно меняет свои планы ни с того ни с сего. А служанка не говорила, почему это Руфь вдруг передумала?
– Она сказала, сэр, что миссис Кеттеринг случайно встретила друга.
– Да? Мужчину или женщину?
– Кажется, она сказала – мужчину, сэр.
Ван Алдин кивнул. Худшие его опасения подтверждались. Он встал и заходил по комнате – он всегда так делал, когда волновался. Не в силах больше сдерживать свои чувства, он заговорил снова.
– Есть вещь, которую не в силах сделать ни один мужчина, – заставить женщину послушаться. Женщина живет вслепую. Любой негодяй может ею завладеть. А негодяи обычно красивы, сладкоречивы. Была б моя воля…
Его перебили: мальчик-посыльный принес телеграмму. Ван Алдин развернул ее и смертельно побледнел. Он упал в кресло и махнул мальчику, чтобы тот ушел.
– Что случилось, сэр?
– Руфь! – горестно выговорил Ван Алдин.
– Миссис Кеттеринг?
– Убита!
– Дорожная авария?
– Нет, скорее всего ее ограбили. Они не написали, что ее убили, но я знаю, что мою бедную девочку убили.
– О Боже, сэр!
Ван Алдин указал на телеграмму.
– Это из Ниццы. Я должен ехать туда первым же поездом.
Найтон был как обычно услужлив. Он взглянул на часы.
– Поезд отходит в пять часов от «Виктории», сэр.
– Хорошо. Ты, Найтон, поедешь со мной. Скажи слуге Арчи и собери вещи. Проследи за всем. Я хочу зайти на Керзон-стрит.
Резко зазвонил телефон, и секретарь снял трубку:
– Да? Кто говорит?
Он обратился к Ван Алдину:
– Мистер Гоби, сэр.
– Гоби? Я не могу сейчас принять его. Хотя, подожди. У нас еще есть время. Скажи, чтобы его проводили сюда.
Ван Алдин был сильным человеком. Он обрел присутствие духа. Только самые близкие люди могли почувствовать нечто необычное в том, как он приветствовал Гоби.
– У меня мало времени, Гоби. Вы хотите сообщить мне что-то важное?
Мистер Гоби откашлялся.
– Действия мистера Кеттеринга, сэр. Вы просили, чтобы я сообщал вам о них.
– Ну и что?
– Мистер Кеттеринг, сэр, выехал из Лондона на Ривьеру вчера утром.
– Что?
Нечто в тоне миллионера насторожило мистера.
Гоби. Этот достойный джентльмен даже изменил своей привычке не смотреть на собеседника и бросил быстрый взгляд на миллионера.
– Каким поездом он уехал? – прорычал Ван Алдин.
– Голубым, сэр.
Мистер Гоби откашлялся и продолжал, обращаясь к каминным часам:
– Мадемуазель Мирель, танцовщица из «Пантеона», уехала тем же самым поездом.