. Молодая девушка не знала французского, но эту фразу, весьма употребительную и среди поляков, она поняла.
В первое мгновение она отпрянула и, прислонившись к стене, провела ладонью по лбу — должно быть, у нее потемнело в глазах. Затем схватила листок и стала жадно вглядываться в волшебные буквы, а лицо ее, как будто его жег скрытый в этих буквах таинственный огонь, все жарче пламенело, затуманенные глаза светлели, лучились, и вдруг из них потоком хлынули слезы.
Какая-нибудь хорошо воспитанная девушка, которую с детства обучали правилам пристойного поведения, наверное, почувствовала бы себя оскорбленной, найдя подобную записку в корзине цветов, полученной от молодого человека, и сочла бы его поступок дерзким легкомыслием, если не насмешкой. Но Винцуня выросла в деревне и была простодушна, чувствительна и непосредственна, как ребенок, Она еще никогда ни на кого не обижалась, и ей даже в голову не приходило, что можно рассердиться за доброе или любовное слово.
Записка Александра потрясла ее, разбудила и разожгла все те чувства, которые до сих пор лишь тлели в ее нежной душе, с которыми она еще боролась, тая их от самой себя, и слезы, струившиеся по ее лицу, были вызваны не обидой и огорчением, — в них искало выхода волнение охваченного страстью сердца. Сердце у Винцуни билось так сильно, что легкая ткань розового платья слегка вздрагивала на ее груди.
Была ли эта записка нарочно вложена в корзину с цветами или попала туда случайно? И почему Александр для слов, обращенных к сердцу и призванных возбудить любовный восторг, решил воспользоваться чужим языком? На это мог бы ответить тот, кто видел молодого Снопинского несколько месяцев тому назад в доме пани Карлич. Искавшая развлечений от деревенской скуки светская женщина сидела в кружке своих приближенных, среди которых был и Александр. На столе лежали листочки бумаги и карандаш, предназначенные для какой-то салонной игры. Кокетливая вдовушка небрежно взяла карандаш и на одном из листков нацарапала не глядя: «Je vous aime». Глаза ее в этот миг были устремлены на Александра. Увидев это, юноша схватил листок, прочел и незаметно для других, но так, чтобы заметила пани Карлич, спрятал его в карман. Перед тем как послать цветы Винцуне, — наполненная цветами пестрая корзиночка уже стояла перед ним на столе, — Александр вынул из ящика, где хранил всякие сувениры, листочек пани Карлич, и, точно скопировав все три слова, поместил свою записку между двумя камелиями. Переписывая, он говорил себе:
— Топольский не знает французского, зато я, подумает Винцуня, знаю. А это лишнее очко в мою пользу! А что, если она не поймет? — спросил он себя. — Э, такое простое выражение наверное поймет, а не поймет — так угадает.