Когда под вечер во дворе зажгли разноцветные фонари, а в комнатах — свечи и лампы, все стояло наконец на своих местах и выглядело весьма недурно. Правда, не было здесь той непринужденности, того безукоризненного изящества, по каким узнают дома, где привыкли к большим приемам; чувствовалась поспешность приготовлений, да и бережливость хозяина давала себя знать, но, благодаря вкусу и изобретательности Александра, ничто не производило смешного впечатления, а глазам провинциальных обывателей, которые ничего лучшего не видели, все эти фонарики и клумбы на подоконниках могли показаться изысканнейшим украшением.
Музыкантов, которых Александр нанял в уездном городе, — четыре скрипки, контрабас и кларнет, — поместили не в самом зале для танцев, а в боковой комнатке, как бы в нише, отгородив ее пунцовой портьерой и украсив дверной проем ветками плюща, заимствованного из оранжереи графини.
Бал у арендатора вызвал волнение во всей округе, и в гости старались не опоздать. Отцы семейств были рады случаю сыграть партию в преферанс, узнать, как идут дела у соседа, потолковать о газетных новостях; матерям не терпелось представить обществу своих дочерей, а девицы трепетали от счастья при одной мысли о новых нарядах, о музыке, о танцах, и едва ли не каждая из них втайне мечтала встретить среди молодежи того, кто был ей милее других; должно быть, подобное желание обуревало и молодых людей, так как и они не замедлили явиться точно в назначенный час.
Едва стемнело, а в импровизированных салонах адампольского дома уже собралось не менее шестидесяти человек. Мужская часть, главным образом пожилые арендаторы, прочно осадила карточные столики; было там и несколько владельцев небольших фольварков, два-три чиновника из N., даже трое управляющих имениями графини оказали честь дому Снопинских. Пожилые женщины, те, что приехали одни, без дочерей или племянниц, заняли гостиную, а в богато убранном зеленью танцевальном зале, где было светлее всего, мелькали легкие разноцветные платья девиц, вокруг которых, словно мотыльки вокруг цветов, увивались молодые люди. Мамаши и тетушки уселись рядком у стен и, не спуская глаз со своих подопечных, по-свойски судачили, смеясь и перемывая друг дружке косточки.
Винцуня вместе с несколькими подругами сидела в зеленом уголке, декорированном розами и миртом. При ярком свете ламп и свечей, в скромном, но изящном уборе, возбужденная праздничным шумом и движением, девушка выглядела еще милее, чем обычно. Щеки цвели нежным румянцем, глаза влажно блестели, сквозь легкую ткань строго закрытого платья просвечивали белоснежные руки и плечи. Единственная драгоценность, украшавшая ее туалет, была нитка мелкого жемчуга — память о матери, — которая в несколько рядов окружала шею и спускалась за вырез платья.