— Полковник Ортега говорит, что не знает английского.
Хорнблауэр лишь слегка нажал на слово «говорит» и лишь слегка задержал взгляд на старших офицерах, но предупреждение было ясно.
— Хорошо, спросите, чего он хочет, — сказал Бакленд.
Были произнесены первые церемонные фразы на испанском; каждый из говоривших, очевидно, прощупывал слабые места противника, пытаясь в то же время скрыть свои. И даже Буш уловил момент, когда кончились общие фразы и начались конкретные предложения. Ортега вел себя так словно делает одолжение; Хорнблауэр — так, как если бы это одолжение его не волновало. Наконец он повернулся Бакленду и заговорил по-английски.
— Он предлагает вполне сносные условия капитуляции — сказал он.
— Ну?
— Пожалуйста, не показывайте ему, что вы думаете сэр. Но он хочет свободного перемещения для гарнизона — военные — штатские — корабли. Пропуска для судов на проход в испанские владения — иными словами, на Кубу или на Пуэрто-Рико, сэр. В обмен он передает нам все остальное нетронутым. Боеприпасы. Батарею на той стороне бухты. Все.
— Но… — Бакленд отчаянно пытался не выдать своих чувств.
— Я не сказал ему ничего существенного, сэр, — произнес Хорнблауэр.
Ортега внимательно наблюдал за их мимикой. Голова его была высоко поднята, плечи расправлены. Он снова заговорил с Хорнблауэром. Голос его звучал страстно, однако, хотя это мало вязалось с его достойной манерой держаться, одну из своих фраз он сопроводил странным жестом: резким движением руки изобразил, что его рвет.
— Он говорит, иначе они будут драться до последнего, — переводил Хорнблауэр. — Он говорит, на испанских солдат можно положиться, они скорее умрут, чем примут бесчестие. Он говорит, больше, чем мы сделали, мы уже не сделаем, это, так сказать, предел наших возможностей, сэр. И что мы не решимся долго остаться на острове, чтобы взять их измором, из-за желтой лихорадки — vomito negro [3], сэр.
В водовороте прошлых дней Буш начисто забыл о желтой лихорадке. Он понял, что при ее упоминании сделал озабоченное лицо, и попытался поскорей изобразить безразличие. Глядя на Бакленда, он увидел на его лице в точности такую же смену выражений.
— Ясно, — сказал Бакленд.
Это было ужасно. Если вспыхнет желтая лихорадка, через неделю на «Славе» не хватит матросов, чтоб управлять парусами.
Ортега вновь разразился страстной речью.
— Он говорит, его солдаты прожили здесь всю жизнь. Они не подхватят желтую лихорадку так легко, как наши. А многие уже ей переболели. Он говорит, он сам ее перенес, сэр…
Буш вспомнил, как выразительно Ортега ударял себя в грудь.