— Бежать сейчас? — он посмотрел на нее с удивлением. — А что вы собираетесь делать с этим?
Одижо перевел взгляд на тело Лагарне.
— Я постараюсь разобраться. Сейчас найду Поля и Пьера. Мы что-нибудь придумаем. Я знаю, что могу рассчитывать на них.
Одижо помрачнел на мгновение.
Если бы он смог в свое время собрать вокруг себя по-настоящему преданных людей, все для него, возможно, обернулось бы по-другому.
Он засмеялся, стремясь скрыть охватившую его тоску.
— Насчет драгун… Я должен просить вашего прощения, графиня. Солдаты короля опустошают сейчас ваши винные запасы. Они собрались в одном из ваших погребов. И пьют там, присосавшись, как клещи, к бочкам.
— В погребе?? А как… как они туда попали? — она изумленно распахнула глаза.
— Это целиком моя вина.
Он к радости своей не находил в ее лице ни капли неудовольствия. Только удивление и легкую растерянность.
— Поняв, что положение может обостриться, я, сославшись на ваше распоряжение, попросил вашу кухарку выставить на столе в погребе кружек побольше. А потом… потом просто предложил драгунам выпить за ваше здоровье. Они согласились довольно быстро.
Он улыбнулся озорно:
— Прошу прощения, графиня, если они нанесут ущерб вашей коллекции вин. Обещаю восполнить ее при первой же возможности.
— Оставьте, — она махнула рукой. — Об этом ли сейчас думать?
Одижо снова взглянул на распростертое на полу конюшни тело.
— Стоило бы убрать его отсюда поскорее. Как только молодцы Лагарне очухаются, они станут искать своего капитана. Не хотелось бы, чтобы они обнаружили его здесь.
— Да, нужно поторопиться.
— Но теперь нам не удастся это сделать, — сказал Одижо, раздумывая. — Надо дождаться темноты. Ведь потребуется не только незаметно вынести тело через ворота, но пройти незамеченными мимо лагеря. Это будет непросто.
Она покачала головой:
— Нет. Надо спешить. Скажите, кто-нибудь мог видеть, как он вернулся?
— Не думаю.
— Но вы не можете быть в этом уверены?
— Конечно, нет. Двери в погреб по-прежнему отперты. Так что каждый из них вполне мог выйти… по малой нужде, например.
— Ясно.
Клементина прикрыла глаза. К горлу подкатила тошнота.
Неужели это она, дочь графа де Брассер, рассуждает сейчас о том, как вернее избавиться от тела? Во что она превратилась?
Одижо заметил, что она побледнела. Взял ее за руки.
— Идите к себе, — сказал снова мягко. — Идите. Вам нечего тут делать.
— Нет, — она подождала, пока отступит отвратительный спазм, потом снова заговорила. — Я знаю, как незаметно вынести тело за пределы замка. Я покажу. Но что делать с конем? Его нужно тоже увести. А вот это незаметно сделать навряд ли получится.