— Как? Вы еще не уехали? — со злостью в голосе произнесла.
— Нет, — Мориньер небрежно смахнул несуществующие пылинки с табурета, пододвинул его поближе, уселся. — Я никак не мог ехать сразу. Во-первых, поездка с вами меня чертовски утомила. А во-вторых, — он как будто насмешливо посмотрел на ее поникшие плечи, — я должен был убедиться, что вы не кинетесь топиться, травиться или вешаться. Мне бы не хотелось отвечать перед Филиппом за вашу безвременную кончину.
Она вскочила.
— Убирайтесь отсюда! Я не звала вас! По какому праву вы явились опять в мою комнату?!
— Но вы же из нее не выходите, — резонно заметил он. — А мне хотелось сказать вам кое-что перед отъездом.
Ах, вот как! Она вновь уселась на кровать.
— Вам хотелось поговорить? Извольте! Как вы могли увезти меня оттуда так быстро?
Заговорив, она будто разрушила выстроенную ею внутри себя перегородку, отделившую физическое тело от души. И тело отозвалось, откликнулось. Она почувствовала, как по лицу ее потекли слезы.
— Плачете? Прекрасно! — кивнул удовлетворенно. — Что же касается того, что я увез вас слишком скоро — так вы ничего мне не сказали про то, что желали бы задержаться. А, кроме того, — холодно продолжил, — ваша истерика собрала вокруг слишком много любопытных и отнюдь не дружеских глаз.
— Вы не хотите извиниться? — Клементина вдруг густо покраснела, вспомнив доставшуюся ей оплеуху.
— Нет, — он с удовольствием смотрел на ее гневное лицо. — Я не знаю способа лучше этого, когда требуется быстро привести в чувство не в меру эмоциональных женщин.
— Вы… — она задохнулась. — Вы бесчувственный мужлан. Вы чудовище. Я не желаю вас видеть, никогда!!
Он поднялся.
— Вот теперь, я вижу, вы почти в порядке. Не забывайте есть и спать, и скоро к вам вернется прежняя милая живость.
Клементина схватила стоящую перед ней на подносе вазу с фруктами, готовясь швырнуть ее.
— Э, нет-нет, дорогая графиня, — он ловко разжал ей пальцы, поставил вазу обратно. — Направьте вашу энергию в какое-нибудь другое русло. Я и так сейчас уеду, так что необходимости в применении столь сильных мер нет.
Она упала на кровать.
— Как мне плохо! Вам этого никогда не понять… — прошептала она, почувствовав, что с этой вспышкой ушли все ее силы.
Он остановился в дверях.
— Прощайте, графиня.
Взялся за ручку, снова обернулся.
— И все же, если вы способны прислушаться к моим словам, сделайте это. Я знаю, вас очень интересует судьба остальных членов вашей семьи. Но я говорю вам: теперь не время. Примите то, что произошло. И упаси вас Бог сейчас ехать к интенданту. Не забывайте, что ваш отец в глазах закона — преступник.