Людовик дослушал его жену до конца. Потом приблизился к ней, приподнял пальцем ее подбородок, долго смотрел в распахнутые глаза. Отвернулся, постоял в молчании несколько мгновений.
И, наконец, заговорил — мягко и дружелюбно.
— Де Вард не всегда бывает учтив, я знаю, но во Франции не принято бросаться на людей с ножом. Что стало бы, если бы ваша рука оказалась точней?
— Думаю, ваше величество, на свете было бы одним негодяем меньше, — без тени раскаянья ответила Клементина.
Людовик изогнул бровь. Бросил на Филиппа удивленный взгляд.
— Мне жаль, сир, — между тем продолжила Клементина, — что при столь великолепном дворе свою честь приходится защищать таким образом.
— Понимаю. Этому способу защиты вы, надо полагать, научились у индейцев?
— Нет, ваше величество. — Она спокойно встретила насмешливый взгляд короля. — Индейцы никогда не позволяют себе взять женщину силой. Они считают, что этим могут разгневать богов, которые непременно накажут весь их род за преступление. Жаль, что французы так не считают. Это избавило бы их от травм.
Король засмеялся.
— Пожалейте моих придворных, графиня.
Потом Людовик взял Клементину под руку, сделал знак Филиппу следовать за собой, вышел в заполненный придворными зал, обвел притихшую толпу монаршим взглядом.
Выхватил из ряда выстроившихся де Варда.
— Подойдите сюда, шалопай вы эдакий.
Когда все навострили слух, произнес:
— Принесите свои извинения графине де Грасьен и будем считать инцидент исчерпанным.
Уже отойдя на пару шагов, обернулся. Погрозил Филиппу пальцем:
— И никаких дуэлей, мой друг. Никаких дуэлей.
* * * *
Людовик любил красивых женщин. Всякая женщина, которая не была чрезвычайно красива, обязана быть хотя бы хорошенькой. Исключение составляли королева и ее любимица — мадемуазель Дюнуа, старая дева. Королеву Людовик уважал, мадемуазель Дюнуа терпел. Большего от него требовать было нельзя.
Когда Филипп представил свою молодую жену двору, Людовик в первую очередь отметил ее красоту, чуть позднее — независимость, еще позже — ум. Все эти качества вместе делали графиню де Грасьен персоной весьма интересной. Выбор своего любимца король оценил и журить за торопливость не стал.
Кроме того, она так мило проигрывала при случае королеве в пикет, чем несказанно облегчала жизнь своему монарху.
В те вечера, когда королева играла с графиней де Грасьен в карты, она не докучала Людовику жалобами на скуку. За одно это король готов был простить молодой графине все прегрешения, включая те, которых она еще не совершила.
Среди придворных ходили слухи, что Клементина де Грасьен крайне неудачлива.