— Данилыч, мастер к тебе ученика прислал. Слушаться не будет, так ты не стесняйся.
Рабочий мельком взглянул на Яшку; тот увидел бесцветные, пустые, равнодушные глаза и отечные мешки под ними. Он стоял, не зная, что должен сказать Данилычу, и не замечая, что сзади подошел мастер Филимонов.
— Мне… за марками сходить? — буркнул Яшка.
Данилыч снова взглянул на него и снова ничего не ответил, только усмехнулся.
— Какие марки? — неожиданно спросил Филимонов. — По которым инструмент получать?
Яшка обернулся. Мастер трясся от смеха; под подбородком, на шее, у него вздулись большие мешки, поросшие ржавой щетиной. Табельщик, вторя ему, тоже засмеялся мелко и дробно, открывая гнилые пеньки редких зубов.
— О-ох, бойкий ты какой! Марки ему выдай… Марки захотел! А ты знаешь, что мы по году не только марок, а инструмента в руках не держали?
Филимонов так же неожиданно, как и засмеялся, помрачнел, вытер ладонью покрасневший лоб и зло крикнул Яшке:
— Испортили вас, молокососов! Нос вытереть не умеет, а со стариками равняется. Ты его, Данилыч, как следует, по-нашему учи…
Когда Филимонов ушел, Данилыч повернулся к ученику.
— Как звать?
— Яша.
— Ишь ты — Яша! А кто же так тебя зовет? Для меня ты Яшка. Понял? Яшка. Ишь ты, какой благородный! Яша! Тоже скажет… — ворчал Данилыч. — Поди, слесарем хочешь быть? Работать думаешь? А знаешь ли ты, голова садовая, что ученье сразу не начинается? До него, до ученья-то, надо до мозолей на брюхе выползать. Я у хозяина только на втором году первый раз ручник и зубило в руки взял. Понял?..
Он не договорил.
Яшка стоял и слушал. Его утренние мысли о работе, о заводе как-то поблекли, потускнели; что-то нехорошее, тревожное и тяжелое шевельнулось в сердце.
— Значит, на слесаря выучиться хочешь? Это, конечно, можно, — продолжал Данилыч. — Ты чей будешь?
— Курбатовой сын…
— Это что, той, что в пятом цехе?
— Ее, — еле слышно ответил Яшка.
— Ну что ж, поучить я тебя поучу, а клепка мне за это будет?
Яшка поглядел на него удивленно.
— Ну, угощение, — поморщившись, пояснил Данилыч.
— Не знаю, — снова почти шепотом ответил Яшка.
— Вот те раз: «Не знаю»! У кого же мне, у индюка, что ли, спросить?
— Я мамке деньги буду отдавать — сказал Яшка, подумав: «Вот на новую рубашку я бы тебе деньги дал». Но сейчас ему хотелось одного: скорее уж заняться делом, и он согласился:
— Ладно уж… Я у мамки денег выпрошу…
— Вот и давно бы так! Сейчас я тебе тиски на верстак приспособлю.
Данилыч куда-то ушел и, вернувшись со слесарными тисками, стал устанавливать их на верстаке. Потом он подал Яшке ручник, зубило и закрепил в тисках какую-то железину.