Он сам себя не узнавал. Человек, который целыми днями работал, а домой приходил только спать, исчез без следа. Теперь его беспрестанно обуревали эмоции. В иные дни сердечные переживания до такой степени отвлекали его от реальности, что он был не способен ничего делать. Время шло, час за часом. В комнатах по соседству гудели голоса, а он сидел в кресле, устремив взгляд в пространство. Совершенно не могу сосредоточиться, с удивлением думал Йоаким и медленно протягивал руку к трубке звонящего телефона. Но трубку так и не брал, снова ронял руку на колени. Он ни о чем не помышлял. Был пуст и наполнен. Абсолютно пуст и абсолютно наполнен.
Всю весну его одолевало огромное изнеможение. Помнится, он никогда не испытывал такой усталости. Принято считать, что влюбленность прибавляет энергии, и порой, когда он с кучей покупок и цветов и весною в душе направлялся к Сюзанне, а то и во время их напряженных разговоров случались мгновения ясности в мыслях. Но стоило ему утром очутиться за пределами ее квартиры, как он тотчас сникал. И потом целый день собирался с силами. Один из коллег спросил, все ли у него в порядке. Спросил не напрямик, но намекнул, что, наверно, это депрессия, и Йоаким встревожился. Только вот с какой стати? Что ему за дело до замечаний коллеги, которые не заслуживают ни малейшего внимания? Наплевать на них. Он же знает, нет у него никакой депрессии. Он влюблен. И ждет рождения ребенка. Однако в нем появилась трещинка, вроде как на белой фарфоровой тарелке, и с каждым днем она становилась темнее и темнее от всего того, что липло к нему, а в итоге даже замечания насчет хандры выбивали его из колеи.
Беременность была для Сюзанны нелегким испытанием. Уже через считанные недели у нее начались отеки, пришлось носить эластичные чулки, а на четвертом месяце обнаружилось раздвижение костей таза, и ее отправили на больничный. Она восприняла сей факт с нескрываемым облегчением и высчитала, что вместе с отпуском по беременности и уходу за младенцем сможет не работать целых два с половиной года. Это время она использует, чтобы поменять профессию, так она заявила. Записалась на экзамен по английскому на подготовительных курсах, получила массу книг, которые сложила на письменном столе и больше к ним не прикасалась.
Поначалу Йоаким спрашивал, как дела с учебой, и всячески подбадривал ее, убеждая начать занятия, но, заметив, что эти разговоры ужасно ее раздражают, прекратил расспросы.
— Ты все про экзамен допытываешься, — сказала она ему однажды вечером, когда мыла посуду, а он, стоя у нее за спиной, вытирал тарелки и чашки. — Наверно, тебе, с твоим образованием, нелегко жить с такой, как я?