Что бы ни ждало в будущем, думал он, мне дарованы радость и любовь. Достаточно на целую жизнь.
Йоаким осторожно попробовал поговорить об этом с Сюзанной, но она считала, что ему лучше заняться практическими делами.
— Ты получил отпуск не только затем, чтобы сидеть в кресле с Якобом на руках, — заявила она.
— Так ведь я каждый день готовлю еду и в магазин хожу, — запротестовал он.
— Но есть и другие дела.
— Я стираю белье, склады паю его.
— Я не об этом.
— Еще я делаю уборку и провожаю Дитте в школу.
— Мог бы и обо мне позаботиться.
— Тебе обеспечен покой, как ты просишь. Можешь спать, сколько заблагорассудится. Я за всем прослежу, — терпеливо сказал он. Однако Сюзанна и этим не удовольствовалась.
— Ты не понимаешь, — сердито сказала она и отвернулась.
— Честно говоря, нет.
— Ну и ладно, мне все равно.
Она навзничь упала на кровать и натянула одеяло на лицо, так что виднелись только лоб да рыжая челка. Тело ее в постели казалось большим и бесформенным. Поры на коже словно бы стали заметнее. Обычная одежда по-прежнему ей не годилась, и она целыми днями ходила в халате. Лишь изредка надевала блузку и брюки, но блузку, как правило, не застегивала и в брюки не заправляла, а волосы вообще никогда не расчесывала. Йоаким был настолько поглощен Якобом, что до сих пор не задумывался об этом. Ей нужно встать, подумал он, причесаться, вымыться. Но он дал себе слово больше с Сюзанной не ссориться и потому ничего не сказал.
В ближайшее время ему пришлось чуть не ежедневно напоминать себе об этом обещании. Оправившись после родов, Сюзанна, казалось, начисто забыла, что они находятся в средоточии чуда жизни. Постоянно злилась, капризничала. Цеплялась к пустякам, брюзжала. Что бы Йоаким ни делал, все было не по ней. И Якоба он вынимал из кроватки не так, и пеленки складывал не так, и витаминные капли отсчитывал не так. И кофе ее, видите ли, остыл. И Дитте выросла из сапожек — опять он кругом виноват. Она стояла в халате у него за спиной и брюзжала, брюзжала:
— Мельтешишь тут как здоровенная, глупая, ленивая муха. Только и знай жужжишь: жжж… жжж… жжж… Ни минуты покоя от тебя нет, — шипела она прямо ему в лицо. — Да оставь ты ребенка хоть на секунду. Посмотри на меня, черт побери.
Йоаким молчал, занимаясь своим делом. Спокойно, говорил он себе. Она сама не знает, что говорит. Просто у нее сейчас шалят нервы. Нужно время. Все дело в гормонах. Это пройдет. Так он твердил себе, но в глубине души уже радовался, что скоро вернется на работу. Надеялся, что тогда станет полегче.
Весна выдалась на редкость холодная. Апрель близился к концу, но то и дело шел снег. Подмораживало, таяло и снова подмораживало. Тротуары посыпали солью и мелким гравием, но все равно было очень скользко. Сюзанна редко выходила из дома. Мало того что надо собрать коляску, все эти одеяльца да соски, так еще и неси ребенка на руках с пятого этажа. Она все время боялась его уронить. Каждый раз один и тот же кошмар. Как наяву, она видела и слышала эту сцену. Йоаким сказал, что с удовольствием погуляет с Якобом после работы и незачем ей из-за этого нервничать, но странным образом Сюзанна и тут разозлилась: