Обладательница разнообразных талантов, она могла развлекать публику как пением, так и танцами.
В данный момент мадемуазель Лафет играла ведущую роль в постановке пьесы Шеридана в Театре ее величества, и граф находил ее привлекательной не только на сцене, но и вне ее.
Как он и ожидал, Дезире отдыхала в перерыве между спектаклями, готовясь к нелегкой роли в вечернем представлении.
Граф передал цилиндр служанке, которая, открыв дверь, сразу, без доклада, позволила гостю пройти наверх.
Мадемуазель Лафет отдыхала на кушетке, стоявшей в изножье кровати под балдахином в изысканно, хотя и несколько вычурно отделанной спальне.
При виде гостя она радостно вскрикнула, поспешно поднялась и, распахнув объятия, подбежала к нему. Ее роскошные черные волосы спускались ниже талии, а живое личико притягивало взгляд тонкими, не лишенными пикантности чертами.
Дезире не была красавицей, но пленяла мужчин истинно французским очарованием и обворожительной фигурой, которую мало кому удавалось забыть.
— Mon cher[5], я так надеялась увидеть вас сегодня, — произнесла она своим мелодичным, с легкой хрипотцой голосом, безотказно действовавшим на завзятых театралов.
Оказавшись в ее объятиях, граф поцеловал Дезире сначала в лоб, потом в кончик носа и добродушно сказал:
— Ты только не задуши меня. Сегодня чертовски жарко.
— Tiens[6], значит, одеваться надо полегче! — воскликнула она.
На взгляд графа, ее неглиже из розового газа даже не претендовало на то, чтобы хоть как-то скрыть отсутствие под ним какого-либо белья. Шею Дезире украшало брильянтовое ожерелье, подаренное графом неделю назад.
— Ты так соблазнительно выглядишь… Я хочу добавить кое-что к твоей коллекции.
С этими словами он достал из кармана коробочку и вложил ей в руку, после чего снял сюртук и бросил на спинку стула, с интересом наблюдая за тем, как заблестели ее глаза.
В коробочке лежал браслет с бриллиантами, вспыхнувшими под лучами заглянувшего в окно солнца.
— C’est superbe! Merci! Merci, mon brave[7]. Ты знаешь, как долго я его хотела. — Стремительно и вместе с тем плавно, с той легкой грацией, что приходит после многолетних занятий балетом, она шагнула к нему и снова обняла за шею. — Восхитительные брильянты, но они ничто, если ты не со мной.
Я была très triste[8] вчера, потому что je ne t’ai pas vu[9].
Граф тоже обнял ее, и она, сладострастно изогнувшись, тесно прижалась к нему всем телом.
— Ты права, — сказал он с улыбкой, — на тебе слишком много одежды.
Ловкие пальцы быстро справились сначала с защелкой ожерелья, а потом и с невесомым прозрачным неглиже.