Из всего этого г-жа де Ларно сделала вывод, что, освободившись со временем от несколько неразумного стремления оказать пользу ближнему при таких обстоятельствах, когда самые близкие охотно его покидают, девица де Ла Томасьер сделается замечательной подвижницей. В ней были пылкость устремления, смелость, порыв, которые ведут к высотам, и твердость в однажды предпринятом, которая создает святых. Г-жа де Ларно чувствовала в себе силу сделать святую из души такого закала. Чем только могла бы она стать в ее руках!
Случай был слишком благоприятен, чтобы г-жа де Ларно могла ему противиться; поэтому, как женщина разумная и опытная, она встретила довольно холодно желание девицы де Ла Томасьер принять монашество и отказаться от мира; она привела возражения, как раз пригодные для того, чтобы укрепить упорство молодой девушки. Ловкая Ларно вначале притворилась испуганной необычайностью и величием подобной участи. Этим она польстила чувству тщеславия девицы де Ла Томасьер от сознания, что она делает нечто выделяющее ее среди других и возвышающее над общим уровнем.
Мало-помалу, однако, и словно нехотя г-жа де Ларно начала соглашаться с ее намерениями. Она стала намекать на несомненность спасения г-на де Ла Томасьера. Почему бы самому господу не дать ей в один прекрасный день уверенности, что жертва ее принята и сочтена достаточной? Возможно, что она когда-нибудь получит от него самого благую весть, и нет сомнения, что после того, как будет погашен счет, в котором она сама пойдет в придачу, господь не оставит ее. И г-жа де Ларно внушала девице де Ла Томасьер надежду на одно из тех мистических соединений, в которых господь становится супругом, соединение столь постоянное, глубокое и длительное, что она найдет в нем с избытком возмещение тех сердечных радостей, от которых откажется. Что такое земная любовь перед любовью небесной, и можно ли колебаться между той и другой, в то время как первая из них по природе своей неполна и непрочна, а вторая — неизменна и совершенна?
Г-жа де Ларно повела дело так искусно, что достигла уже известных нам результатов и получила в полное свое обладание душу, всецело ей преданную, которую оставалось только направлять к вершинам созерцания и мистических чувств.
В г-же де Ларно было нечто от сводницы, и возможно, что в миру она выполняла бы эту услужливую роль. Для себя самой она стремилась лишь к руководству и к наведению дисциплины, не имея, в сущности, никаких сил в себе, чтобы пойти дальше сухого, привычного и намеренного благочестия; она была честолюбива только за других, довольствуясь тем, чтобы со своих низин служить им проводником, не имея возможности последовать за ними по их пути.