Первой русской империей была Киевская Русь. Второй - Московское царство Рюриковичей. Третьей - «белое царство» Романовых. Четвертой - «красный» Советский Союз. Мы свидетели зарождения «Пятой Империи». Она еще не видна. Ее зачатия почти никто не заметил. Кругом все те же карканья, клекот и хрип. Но священное зачатие состоялось.
Мы, газета Государства Российского, уловили мистический акт зачатия. Будем следить, как в снегах и зорях взращивается эмбрион.
Но при этом ведем смертельный бой с прокуратурой, с «Московским бюро по правам человека» - сионистской структурой, требующей закрытия «Завтра» и суда над главным редактором. Извещаем читателей: наряду с зарегистрированной газетой «ЗЭК» мы имеем и вторую, резервную, газету «Товарищ Сталинград», которая займет место на поле брани, если враг убьет «Завтра».
И последние станут первыми
21.06.2006
Я вырос в сердцевине «Красной Империи». В раннем детстве, перед самым концом войны, мать повела меня в Парк культуры, на «трофейную выставку», где стояли фашистские «Тигры» с ужасными пробоинами в башнях от советских самоходок КВ-16. Я тронул пальцем оплавленную броню. Ребенком я прошел с майской демонстрацией по Красной площади и сквозь букеты цветов, воздушные шары и транспаранты видел на Мавзолее Сталина. Отроком, в форточке, полной синего мартовского воздуха, я восхищался армадами реактивных самолетов, летящих на московский парад, что и побудило меня стать инженером-авиатором. Позднее мне довелось повидать грандиозные стройки в тайге, атомные города в пустыне, нефтяные фонтаны Самотлора, первый хлеб целины, вздыбленную гору, в недрах которой взорвался ядерный заряд. Я описал «ядерную триаду» СССР: уходил на атомной лодке в Атлантику, летал на стратегическом бомбардировщике, мчался под звездами на тягаче, за которым, словно железный кокон, колыхалась мобильная ракетная установка. Мне довелось побывать на всех локальных войнах, в которых участвовал Советский Союз, - Афганистан, Никарагуа, Кампучия, Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Ближний Восток. В одном Афганистане побывал пятнадцать раз. Я пережил чувство триумфа, гордость за мою великую Империю, когда «Буран», облетев землю, опустился на Байконуре, и я трогал его остывающие, опаленные крылья, вдыхал странный запах «космической гари».
Я пугался, чувствуя первые толчки разрушения: поскрипывание корпуса, не выдерживающего давления, признаки первых трещин, побежавших по монолиту Империи. Видел, как, развернув знамена, покидала Афганистан 40-я армия под улюлюканье «демократов», называвших солдат «палачами», а академик Сахаров с трибуны Съезда изрек чудовищную ложь о советских вертолетчиках, что расстреляли находившихся в окружении десантников, дабы те не попали в плен. Я был в Чернобыле на десятый день катастрофы. Летая над «Четвертым блоком», глотая ядовитый воздух, пытался разглядеть в развороченном чреве реактора истинный лик беды.