Коля и Хрисанф Егорович проговорили до глубокого вечера. Вечером в их комнату дверь открылась, вошли две женщины с подносами в руках и принесли сытный ужин. Мальчик направился к рукомойнику, который стоял тут же в углу, а Хрисанф Егорович назвал одну из вошедших Варей и попросил портянки постирать.
— И, смотри мне, чтобы к утру были сухими! — строго наказал он.
После этих слов оба принялись за еду. Ели долго и молча, у Коли давно, пожалуй, не было такого аппетита.
— А там что? — спросил у Хрисанфа Егоровича, указывая на кувшин.
— Козье молоко. А ты что на ночь пьешь? Я так думаю: от квасу живот может пучить, а вот козье молоко в самый раз. Тепленькое ишшо, пей, давай, не стесняйся. Мужик ты али хто? Хотя и мелкий ты ишшо.
Мальчик довольно улыбнулся и взял кувшин.
— Ну, вот и поужинали, слава тебе, Господи! — с этими словами Хрисанф Егорович поднялся из-за стола, перекрестился и начал громко читать молитву «Отче наш». Коля смущенно повторял за ним, глядя на образ Спасителя.
После молитвы зашли те же самые две женщины, убрали со стола.
— Ну а теперь ложитесь спать, не переутомляйте свои головушки.
— Спокойной ночи, — сказала одна из них, и обе направились к выходу.
— Покойной, покойной ночицы и вам, — пробубнил Хрисанф Егорович, и принялся раздеваться. Вслед за ним начал быстро сбрасывать с себя одежду Николай. Как только они улеглись в мягкие кровати, Хрисанф Егорович надрывисто закричал:
— Варя, Варвара, айда, потуши свет, а то мы чего-то забыли!
— Хрисанф Егорович! — позвал мальчик!
— Чего тебе?
— Хрисанф Егорович, а вам вопрос можно задать?
— Давай, коли не жалко…
— Хрисанф Егорович, у меня друзья потерялись в горах. Мы сюда шли вчетвером, а так вышло, что оказался я один. Мне нужно их найти…
— Знашь что, скажу тебе прямо: я сразу тебя узнал, никакой ты не Николай, а Пронька — сын цыбинского помещика, люди сказывали, что ты часто любишь блудить по нашим ободским лесам, но не боись, ничего тебе будет, о твоей болезни мы наслышаны, помоги тебе, Господи, блаженный Прокофий. Да и не серчай на меня, я гонца послал в ваш уезд, завтра он у вас уже будет, известит папеньку твого, а в воскресенье, глядишь, и заберут тебя. А до воскресенья от меня ни ногой, у нас все о твоих причудах знают, так что сбежать не дадим. Рано тебе странничать, хотя, если на то воля Божья…
Коля ошарашенно молчал. «Вот тебе на, — думал он, — вторую ночь без мамы, а уже в такие приключения впутался. Как отсюда выбраться? Сбежать? Вряд ли получится…» Еще какое-то время усталый мальчик глядел в окно, не думая совершенно ни о чем, слушая рассуждения своего спутника, а потом быстро уснул.