Мужчина в изодранных холщовых штанах в страхе посмотрел на густые заросли, над которыми нависла огромная желтая луна. Если девушку услышат… он будет наказан. Его блестящие темно-коричневые плечи содрогнулись и опустились, словно по ним прошелся хлыст.
— Мама, обними меня… Обними, как Tea…
Сливающиеся с гулом ночных насекомых, которые роились над полем, слабые, но не стихающие ни на минуту крики заставили мужчину оглянуться. Нельзя оставлять ее здесь, это слишком опасно, но эти крики… Нужно заставить ее замолчать.
Сначала он внимательно осмотрел все вокруг. Затем, не заметив никакого движения, вытянул шею и прислушался. Несколько раз глубоко втянул носом воздух… На приближение белого человека пока ничто не указывало.
Убедившись, что здесь никого нет, мужчина совершенно бесшумно, словно призрак, нырнул в сколоченную из досок хижину. Поскольку окон в ней не было, внутри царила кромешная тьма, но человек уверенно прошел в нужный ему угол, опустился на колени и стал разгребать руками утрамбованную землю, что-то нашептывая себе под нос. Наконец его пальцы нащупали маленький горшочек.
С удивительной ловкостью перемещаясь в полной темноте, он подошел к противоположной стене, протянул руку к кое-как прибитой полке и снял с нее чашку и кувшин. Чуть-чуть отсыпал из горшочка, добавил воды из кувшина и направился к тому месту, где лежала Алиса. Она должна выпить эту смесь, а если начнет отказываться, придется заставить. Главное — не дать ей слишком много. Подняв голову Алисы, он влил ей в рот жидкость. Девушка должна только заснуть. Если она умрет, великий Обеа заберет и его жизнь.
Вернув на свои места кувшин, чашку и горшочек, мужчина вышел из хижины и, внимательно прислушавшись, снова осмотрелся по сторонам.
Луна висела почти точно у него над головой. Ждать осталось недолго.
Мать звала ее.
Мозг Алисы с трудом вырывался из цепких, как трясина, объятий сна. Пора вставать… Доносившиеся откуда-то со стороны звуки раздражали, заставляли проснуться. Уже давно пора идти в школу…
— Tea… — Растрескавшиеся губы зашевелились, но она даже не почувствовала боли, когда из трещинок на коже начала сочиться кровь. — Tea, вставай…
К подстилке из сухих листьев медленно подошел человек. Девушка, лежащая на незатейливом ложе, не видела и не слышала его приближения, хоть горящие ветки наполняли хижину мягким подрагивающим светом.
— Tea… — Все еще не вырвавшись из плена сна, Алиса обращалась к девочке, которая босиком плясала на ковре из опавших листьев; ее огненные волосы выбились из-под стягивающих их лент и теперь, словно языки пламени, развевались вокруг головы. — Tea, не надо…