Принцесса Ануануа уединилась в самом дальнем уголке островка. Она сидела под пальмой, лицом к морю, безотрывно вглядываясь в океан и отчаянно надеясь, что вот-вот на горизонте покажется пирога Октара.
Она, казалось, постарела лет на десять. Ее веки опухли, а глаза налились кровью. Живот начал увеличиваться слишком быстро, будто ее сын, которого она носила под сердцем, начал расти не по дням, а по часам.
С Ваине Тиаре, когда та приносила ей пищу, она уже почти не разговаривала и часами что-то нашептывала еще неродившемуся ребенку. По-видимому, она пыталась поведать ему о сжигающей ее изнутри страсти к Октару и передать всепоглощающую жажду мести.
— Наверное, Мити Матаи оставит ее здесь, — злобно сказал Ветеа Пито. — Да, так и нужно поступить, оставить ее на острове, и пусть умирает от страха.
— А если сюда действительно доберутся Те-Оно и найдут ее? — спросил друга Тапу.
— Ну и что, по мне, так пусть с ними и остается, — зло ответил ныряльщик.
— Это опасно, — серьезно заметил Тапу. — Опасно не только для нас, но и для всего Бора-Бора. Ануануа этим Октаром словно околдована. Он превратил ее в рабыню. — Он развел руки в стороны, чем сильно напомнил другу главного навигатора. — Ты только представь себе, что значит оставить у дикарей, чей остров мы разорили и чьих родственников отправили к богам, человека, который хорошо знает Бора-Бора? — Он решительно покачал головой. — Да мы никогда не сможем спать спокойно!
— Я думал об этом, — поразмышляв, согласился ныряльщик. — Возможно, ты и прав.
— Конечно прав, — уверенно произнес Тапу Тетуануи. — Хиро Таваеарии меня учил, что самым опасным врагом становится твой брат по крови. А злейшем врагом Бора-Бора неожиданно стала его собственная правительница. — Он снова помотал головой. — Это не только опасно. Мы рискуем тем, что наши моральные устои пошатнутся, а законами станут пренебрегать.
Его товарищ не сразу нашелся с ответом, но потом все же грустно произнес:
— Если мы не можем привезти ее с собой на Бора-Бора, то не можем отдать ее и Те-Оно, да и в море выбросить тоже не можем.
— Доверим ее судьбу Тане.
— Что ты этим хочешь сказать? — удивился Ветеа Пито. — Ведь богу Тане доверяют только судьбы мертвых.
— Ануануа уже мертва, — услышал он в ответ. — Мертва настолько, что вот уже неделя как разлагается.
На третий день «Марара» полностью освободился от тередо. Те моллюски, которые не высохли на солнце и которых не выклевали птицы, погибли в замазанных ядовитой шпаклевкой ходах. Плотник уверял, что смола через сорок восемь часов окончательно застынет и корабль будет снова готов отправиться в путь.