Наступила тишина. Все начали переглядываться. Первым заговорил Амо Тетуануи, отец Тапу. Он осмелился задать вопрос, интересовавший всех:
— А что думаешь ты? Ведь ты сейчас верховный правитель.
— Я стар, и стар давно, — последовал ответ. — Моя кровь уже не закипает при мысли о битве, думаю, я не доживу до возвращения корабля, если мы решим его построить. — Он несколько раз отрицательно помотал головой. — В этом случае не я должен принимать решение, а тот, кто станет его выполнять.
Тридцать пар глаз одновременно уставились на уважаемого всеми главного навигатора, на мужественного Мити Матаи, который, без сомнения, являлся самым главным авторитетом в деле мореплавания.
— Скажи, можем ли мы отыскать этих варваров? — поинтересовался Роонуи-Роонуи.
— Как хорошо некогда сказал достопочтенный Хиро Таваеарии, океан необозрим и в нем находятся тысячи и тысячи островов, — заметил Мити Мата. Голос его прерывался, как у человека, не привыкшего много говорить. — Однако выходит, если они смогли добраться сюда, значит, и мы тоже сможем добраться туда, где они скрываются.
— Возьмешься командовать кораблем?
— Конечно. Но победы… — он сделал паузу, — и даже возвращения гарантировать не могу.
— О победе позаботимся мы, воины, — ответил ему Роонуи-Роонуи. — Ты нас только доведи до этих пиратов, и я клянусь, что мы вернем свое.
— Решение пока еще не принято, — напомнил ему Хиро Таваеарии.
— Я знаю, — смиренно признал военачальник. — Я лишь прошу народ Бора-Бора: доверьтесь нам, и мы защитим вашу честь.
— Если лучшие воины ввяжутся в эту авантюру, которая грозит окончиться ничем, тогда наши женщины и дети останутся беззащитными, — послышался голос толстяка — человека-память, — который до этого молча сидел в темном углу и лишь внимательно слушал собравшихся. — Что, если они снова нападут на нас?
— В таком случае мы будем уничтожены, — последовал честный ответ.
— Слишком высокая цена за честь…
— Честь нельзя оценить, — сердито подытожил Роонуи-Роонуи. — Она либо есть, либо нет; либо мы готовы отдать за нее все, либо лишаемся ее.
Хиро Таваеарии жестом дал понять, что дискуссия окончена; когда он заговорил, голос его звучал строго и торжественно:
— Пусть поднимут руки те, кто считает, что мы должны забыть об оскорблении и потерях и лишь заново отстроить селение, словно его разрушили не жестокие дикари, а налетевший ураган.
Ни одной руки.
— А теперь пусть поднимут руки те, кто считает, что с рассветом мы должны начать строить самый быстрый и самый лучший из кораблей, когда-либо бороздивших океан.
Тапу Тетуануи был слишком молод, чтобы иметь право голоса, однако рука его инстинктивно взметнулась вверх, присоединившись к лесу уже поднятых рук.