Видя, что драка закончилась, вокруг них постепенно сгрудились и другие местные. Лишь один метатель камней маячил на дороге, набирая боеприпасы. Ему орали, чтобы он подошел, но он не подходил. Видать, был мстительный.
Заботливая Даф быстро оглядела пострадавших. Опасно раненых не было. Все полученные в битве раны легко залечивались в ближайшем фельдшерском пункте.
– Хорошо, что с нами не было Арея, – порадовалась Улита.
– Почему?
– Нормальные люди дерутся – после драки все спокойно разошлись по домам, радуясь, что будет о чем болтать всю ближайшую неделю. А забреди сюда Арей – повсюду валялись бы отрубленные головы. Он понарошку не может – я проверяла. На него хоть старушка клюкой замахнись – снесет ей клюку вместе с руками.
– Если, конечно, эта старушонка не Мамзелькина, – уточнила Ната.
Аида Плаховна была единственная женщина, к которой Вихрова относилась с уважением.
Больше всех в драке пострадал, как ни странно, Меф, которому кнутовищем глубоко рассекло кожу на лбу. Буслаева это заинтересовало. Ему казалось, что удар-то он пропустил слабый. Так, мазнули разве что. Внимательно рассмотрев кнутовище, он заметил на его краю кусок проволоки, которым кто-то додумался прикрутить ремень к палке. Это ж надо было так угадать, чтобы именно выступающий край проволоки и поймать! Для этого требовалось особенное невезение.
Правда, потом Меф о чем-то вспомнил и перестал удивляться.
– А, вот оно что! Ну тогда ясно! – сказал он.
– Чего тебе ясно? – спросила Вихрова.
– Недавно в «Пельмене» парень один на меня накатил. Причем не факт, что он был тотально не прав. Я ему даже первый стал грубить. Пошли в туалет разбираться. Можно было и мирно разъехаться, но тут я чего-то взбух, и он нечаянно задел головой батарею. На батарее был кран, и он об этот кран рассек себе лоб.
– Намекаешь, что твое зло к тебе вернулось? – заинтересовался Мошкин.
– Ага! – кивнул Меф. – Типа того.
Он давно понял, что это не просто ценная мысль, но и стопроцентно работающий закон. Плюнешь в колодец – сам же из него выпьешь. Ударишь ты – ударят тебя. Украдешь – украдут у тебя. Солгал – тебе солгали. Наорешь на кого-то – на тебя наорут. По-свински поступишь с родителями, твои собственные дети поступят с тобой по-поросячьи. Исключений никогда не было и не будет.
– А если я делаю зло – и ничего не происходит? – уточнил любящий эксперименты Чимоданов.
Меф пожал плечами.
– Без понятия. Со мной такого не бывает.
Чимоданов вопросительно уставился на Даф.
– Если ты гадишь и ничего не случается – ты уже нарвался. Если человека не пинают за совершаемое зло, значит, он уже труп. В нормальном, незапущенном варианте, жизнь возвращает пинки с той же частотой, с какой ты сам их наносишь.