Враги Егора считали его пустобрехом, выбившимся в люди на отцовских плечах, друзья — бедным малым, несчастной жертвой отцовского произвола…
Егор часто думал о том, что слава, пришедшая к отцу в последние двадцать лет, в немалой степени создана его руками. Александр Николаевич уже давным-давно не был тем жадным до знаний ученым, который приходил в экстаз от новой научной гипотезы. Обосновавшись в обустроенном молодой супругой гнезде, маститый академик приобрел черты изнеженного сибарита, и только трудами своего прилежного сына и верных учеников сохранял за собой славу не покладавшего рук труженика.
На самом деле все было далеко не так просто. Егор, оценивая своего отца, находился в искреннем заблуждении. Иванов-старший в самом деле в последние годы не часто переступал пороги библиотек и лабораторий. Однако, по мнению многих, он в этом и не нуждался. Великолепная профессиональная интуиция, умение схватывать на лету суть вопроса, быстро и точно анализировать ситуацию позволяли ему делать выводы и гипотезы, ценность которых, по мнению его коллег, намного превышала затраченный на черновую работу труд. Аспиранты Александра Николаевича отнюдь не чувствовали себя обделенными или обиженными, доставая для академика очередные кипы материалов, поскольку знали: один взгляд, брошенный академиком на чертеж или план исследования, может с легкостью избавить от месяцев упорного труда и подсказать решение там, где никому даже не приходило в голову его искать…
Пожалуй, из всех учеников академика его идеи не ценил только Егор, с детства привыкший получать интеллектуальные дары безвозмездно и в любом количестве.
Подняв глаза, Егор посмотрел на себя в висящее напротив стола зеркало. Седина на висках. Мешки под глазами. И страх, вечный страх получить нагоняй от всемогущего отца. И это все в сорок лет? Нет, хватит. Пора ему показать всем, что он совершенно свободный, независимый ни от кого человек. Егор усмехнулся, представляя, как будет удивлен, даже шокирован привыкший к сыновнему послушанию отец, когда сегодня вечером на семейном празднике его не окажется за столом.
— Егорушка, ты заболел? — спросит его отец по телефону приторно-заботливым голосом — так, как обычно разговаривают с детьми.
— Нет, отец, я просто не приехал!
— Почему?
— Не захотел!
Егор зашелся от смеха, представляя, какая будет у отца физиономия, когда он услышит это «не захотел».
Приятная мысль заставила его с удвоенной силой взяться за работу. До конца рабочего дня еще была уйма дел: встречи, совещания, собрания… Предстояло встретиться с корректором по поводу текста монографии, которую надо сдать в печать до четверга, а еще нужно было перевести для отца статью из американского журнала — как раз по его теме…