Только в машине Лиза решила нарушить молчание:
— Александр Николаевич, остальные деньги в сберкассе, давайте заберем.
— Какие деньги? — уточнил академик. На минуту ему показалось, что Лиза собирается признаться в краже денег из кабинета.
Но оказалось, Лиза говорила о другом:
— Они в ломбарде дали слишком много, я взяла только часть, а остальное положила на книжку.
— И сколько там? — иронически поинтересовался Иванов.
Лиза назвал сумму. Оказалось, что себе она взяла всего восемьдесят рублей…
Иванов, довольный тем, что гарнитур удалось вернуть в целости и сохранности, почувствовал, что на него неожиданно накатывает волна смеха:
— Ты хочешь сказать, что отдала в ломбард фамильный гарнитур потому, что тебе не хватало восьмидесяти рублей? — уточнил он у Лизы.
— Да…
Александр Николаевич посмотрел на жену, пытаясь понять, не шутит ли она, но Лиза была абсолютно серьезна.
Иванов понял, что больше не может сдерживаться. Волна хохота захлестнула его, заставив засмеяться даже молчаливого Егора.
— Бог мой, — смеялся Иванов, — из-за каких-то восьмидесяти рублей рисковать фамильными драгоценностями! Это чудо, что они не разыграли кражу или какое-нибудь стихийное бедствие и вернули его нам… Продать бы такое чудо за границей — и всю жизнь купайся по утрам в «Дом Периньоне»!
Егор выдвинул свою версию:
— Наверное, не успели додуматься. Не ожидали, что мы вернемся за ним так быстро…
— Да уж… — Академик повернулся к жене: — Ох, Лиза, какая же ты у меня дура!!! — Его рука шаловливо разлохматила ее волосы.
Лиза не рискнула поправить прическу, хотя ей очень хотелось это сделать. Жест Александра Николаевича и его слова «ты у меня…» дали ей некоторую надежду на примирение. Она боялась сбить это настроение…
Иванов велел заехать в сберкассу и возвращаться на дачу: всю дорогу он обсуждал с Егором сегодняшнее происшествие, а Лиза пыталась улыбаться, слушая, какая она у него дура, что за восемьдесят рублей была готова отдать колье, продав которое можно всю жизнь купаться в доме какого-то Периньона. На самом деле, она так и не поняла, над чем они смеются. Восемьдесят рублей были для нее огромной суммой — много лет это была почти ее ежемесячная зарплата. И было непонятно, куда могло исчезнуть колье, если она отнесла его в государственный ломбард, а срок выплаты еще не прошел. И в конце концов, кто был тот иностранный Периньон, в ванне которого было купаться лучше, чем в ванне квартиры академика?
— Егор Александрович, можно вас на минутку?
Егор с удивлением посмотрел на импозантного мужчину, стоявшего возле приоткрытой дверцы «Жигулей». Этого человека он прекрасно знал, но никак не ожидал увидеть здесь, возле крыльца своего дома.