— У меня есть одно самое маленькое пожелание, в котором вы не сможете мне отказать. Не связывайте мою смерть с именем профессора Фера.
Хранитель внимательно посмотрел на неё.
— Это всё? — спросил он.
Анна молча кивнула.
— Хорошо, — согласился Хранитель и перевёл взгляд на Адриана. — У тебя тоже найдётся желание?
Адриан растерянно поглядел на Анну.
— Я напрасно бросил курить, — сказал он. — Хотел продлить жизнь… Ничего не получилось. Могу я разжиться сигаретами? — попросил он, оборачиваясь к Хранителю.
Хранитель дал одному из охранников знак, и тот протянул Адриану начатую пачку и пластиковую зажигалку BIC.
— Спасибо, — удовлетворённо сказал Адриан.
— Мой совет, — сказал Хранитель, обращаясь к нему. — Не откладывай с мечом надолго. Никто ещё живым из Лабиринта не вышел. Чем дальше откладываешь, тем труднее это будет сделать. И тем необходимее.
— Как только я докурю свою последнюю сигарету, — с лёгкой иронией заверил его Адриан.
В этот миг Анна снова подумала, что она только что совершила страшную, трагическую ошибку. Она с надеждой посмотрела в сторону Хранителя. Наверное, он сейчас остановит охранников. Но Хранитель буквально растаял у неё на глазах. Чьи-то грубые руки подняли её и поволокли вниз по головокружительной лестнице — в сторону белого мраморного жертвенника. Зал завыл.
Глава 2. В которой Пьетро принимает решение навсегда покинуть обитель
Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей.
Псалом 1:1
1228, апрель, аббатство Файфоли
Пьетро Ангелериус, сын Ангелериуса из Абруццо, умер для мира. Но и ангелом он ещё не стал. Вместе с другими послушниками, которых было около двадцати, Пьетро был отделён от монахов монастыря, людей ангельского звания, которых насчитывалось более двухсот. Впрочем, жизнь послушника регулировалась теми же самыми правилами, что и жизнь всей братии. Аббатство придерживалось в целом устава Бенедикта, который толковался здесь в сторону облегчения общежитийных тягот. Пьетро, не знакомый прежде с монашескими правилами, находил их очень лёгкими для исполнения.
Он был единственным из всех послушников, кто поступил в монастырь без «приданого» — крупного денежного или земельного взноса в фонд монастыря, который обычно приносил с собою каждый вступающий в обитель. Аббатство славилось своим богатством — Пьетро вскоре узнает, что земли монастыря простирались на десятки миль в разные стороны. На этих землях жили и трудились около пяти тысяч крестьян, стенающих под монастырскими поборами.
Зато жизнь монашеская оказалась совсем не такой, какой Пьетро её себе представлял. В своей деревне Пьетро никогда не видел большинства из тех кушаний, которыми регулярно утешалась братия. Кроме основного рациона, который состоял из хлеба, вина, варёных бобов и свежих овощей, монахи часто получали к столу всяких морских и речных рыб. На столе бывали и яйца, и прекрасный сыр, и всевозможные фрукты, мёды, пироги и пирожки, перец и даже горчица. Нередко на столе оказывались и зажаренные свиньи, и тушёные кролики, и варёная телятина. Стаи кур и уток регулярно поглощались братией. Благо во всём этом, как и во многом другом, у монастыря недостатка не было.