— Мы отправимся в путешествие во времени и увидим, как строился Рим, как эволюционировала его архитектура, — объявил он.
Они прошли по улице, каждый второй дом которой был превращён в небольшой уютный отель с большими стеклянными окнами и прозрачными дверьми фойе, за которыми виднелись неизменные лампы с зелёными абажурами и мягкие кожаные диваны. На улице пока ещё было свежо, но нетрудно было догадаться, что через час-другой солнце замедлит бодрый утренний ритм улицы, заставит людей искать тень.
— Вы, наверное, очень любите свой город, профессор? — поинтересовалась Анна.
— Люблю? Да, очень. Но… знаете, Анна, бывают такие отношения, которые основаны одновременно на любви и на ненависти, — вы, вероятно, слышали о таких. Как правило, это самые прочные и самые мучительные отношения.
— Я, наверное, не должна спрашивать, — осторожно отозвалась Анна, — но откуда в вашем случае взялся этот элемент ненависти?
— А разве вы и так не знаете? — усмехнулся профессор. — Этот город разрушил мою жизнь. Просто взял и разрушил совершенно… Но давайте лучше поговорим об архитектуре — ведь мы здесь именно для этого, не правда ли?
— Да, конечно, — поспешила подтвердить Анна. Ей показалось, что в голосе профессора послышалась не то горечь, не то ирония.
— Так вот, — начал профессор, — здания, особенно древние, являются в первую очередь носителями определённых идей; их функциональность всегда стоит на втором плане. Они — сама история, запечатлённая в камне. Размеры, пропорции, формы, цвета, линии, перспективы, игра света — всё это язык, на котором говорили архитекторы и строители. Этот язык более или менее понятен всем, кто имеет дело с семиотикой. Люди, которые строили Рим, как, впрочем, и любой другой город, использовали многие образы, чтобы выразить свои сознательные и подсознательные идеи, наклонности, желания, убеждения, идеалы. Архитектура, как и всякое другое искусство, говорит на своём собственном языке…
Небольшая улочка, по которой они до сих пор шли, как малая речушка влилась в полноводную реку широкого проспекта, окаймлённого массивными зданиями.
— И этот язык не появился на свет вместе с жилыми многоквартирными комплексами и супермаркетами — этими «машинами» для жилья и покупок, — продолжил профессор. — Язык архитектуры формировался одновременно с ранними формами религии, поскольку самые первые общественные здания имели культовое происхождение. Римская архитектурная традиция, таким образом, основана на древней культовой символике. Тем, кто с этой символикой знаком, понятен её язык.