– Я просто стараюсь быть прилежной.
– Иногда мужчине совсем не нужно прилежание.
– Нет? – Язычок девушки скользнул по внезапно пересохшим губам, потому что от взгляда Джека ее снова кинуло в жар. – Даже от секретарши?
– Даже от секретарши. Знаешь, что бы сейчас предпочел мужчина?
– Я… я не уверена.
– Вот это. – Он одним движением перекатил Эшли на себя и поцеловал. – Лично я предпочитаю это.
Джеку нравился вкус ее губ. Она вся была сладкой, чистой – и в то же время настолько сексуальной, насколько женщина имеет право быть. Он опустил руку вниз, к сосредоточию ее жаркой медовой влажности, и услышал вздох удовольствия в ответ на движение пальцев.
– Джек!
– Ты очень восприимчива, – одобрительно пробормотал он и потянулся за презервативом.
Эшли встретила его любопытным сочетанием готовности и покорности. Джек двигался глубоко внутри ее, наслаждаясь податливостью тугой шелковистой плоти, но на сей раз не сводил глаз с лица девушки. На сей раз он видел, как наслаждение изменило ее обычно строгие черты прежде, чем сам попал под его чары.
После Эшли сонно свернулась клубочком рядом с ним, прижавшись щекой к его груди.
– Это было… удивительно, – робко сказала она.
– Нет, это ты удивительная. – Джек пригладил ее спутанные волосы. – Хотя, признаться, мне странно видеть мою маленькую Эшли такой несдержанной дикаркой.
Сердце девушки дрогнуло, глаза широко открылись. Неужели Джек действительно подразумевал то, что сказал – «моя Эшли»? Или просто оговорился, слишком разнежившись после любви?
– К молчащей Эшли я тоже не привык, – продолжил он, приподнимая пальцами ее подбородок, чтобы она не смогла избежать его взгляда. – Все-таки жалеешь о том, что сделала?
– Нет. А ты?
Джек помолчал, в черных глазах появилось какое-то странное, еще незнакомое девушке выражение.
– Если бы я задумался хотя бы на минуту, мог бы составить целый список причин, по которым нам не нужно было этого делать. Но желание нарастало неделями, твое и мое. – Он провел пальцем от ее шеи к груди. – Это было неизбежно.
Это не было ответом на ее вопрос. Неприятное предчувствие дрожью прокатилось по телу Эшли. Неужели он считал то, что произошло, единичным случаем, который подлежал забвению?
– Ты понимаешь, что я практически ничего о тебе не знаю? – вдруг спросил Джек.
– А тебе… тебе не кажется, что эту тему имело смысл поднять несколько часов назад?
– Я серьезно, Эшли. Не уходи от ответа.
И это говорил человек, который превратил уклончивость в высокое искусство и захлопывался, как устрица, каждый раз, когда она пыталась разузнать что-то о его прошлом! Но Джек оставался ее боссом и, видимо, полагал, что обладает эксклюзивным правом задавать вопросы – даже в такой ситуации, в постели.