Тук что-то пробурчал под нос. Я с трудом расслышал несколько слов, из которых понял, что хвалимую команду тот сравнивает с продуктами жизнедеятельности коренных обитателей свинарника. Саед или не расслышал, или сделал вид, что не расслышал, но продолжил как ни в чем не бывало:
— Разве что попытаться добраться до Ортара и там послать весть через купцов или корабль зафрахтовать, чтобы вернуться на родину самостоятельно. Но дело это долгое и рискованное. Ортарцы к нам не слишком хорошо относятся.
— Почему?
— Давняя склока из-за пары никому не нужных островов. Мой народ ими владеет по праву, даже два замка там выстроил и гавань, защищенную рукотворным молом. Вот Кенгудам и захотелось без труда получить лакомый кусочек, в который вложен чужой труд. Аппетит мы у них отбили, но осадок остался, хоть мы их больше не трогаем, а они не лезут. Уж простите за неутонченную речь, но после всего случившегося нелегко подбирать благозвучные слова. Я имею лучшую в мире команду, но без корабля не могу выполнить самого простого приказа. Даже самой героической смертью трудно смыть подобное… А ведь у меня была чудная идея. Раз уж цель — поход к южным берегам, то почему бы не размять ноги на суше? Вы только представьте, что может натворить такая славная команда, если высадится, допустим, на Железном Мысе!
Я понятия не имел, что такое Железный Мыс, но, судя по всему, место известное, потому, скрывая свое невежество, кивнул с максимально умным видом.
А Саед тем временем немного раскрыл тему:
— Скопище мастерских, в которых день и ночь куется оружие и доспехи для темного войска. Лучшие работники, насильно собранные со всего мира, диковинные печи, в которых, по слухам, за час можно выплавить столько отличного железа, что хватит на целый отряд латников. И при этом нет серьезной охраны. Зачем она там, если никто давно уже не угрожает этому побережью. Одним лихим наскоком можно нанести грандиозные убытки тварям: разрушить все мастерские и перебить работников. Им долго придется восстанавливать все и среди пленников искать замену.
Вот тут я ощутил примерно то, что ощущает рыбак, долгое время вглядывающийся в поплавок и внезапно замечающий, как тот едва заметно вздрагивает. Что-то в словах Саеда очень интересное проглядывает… И вдруг, как это часто бывает с думающими людьми, в одну стройную систему сложилась информация, полученная от матийца и пленных демов, крохи из рассказов бакайцев и собственные размышления, навеянные трудностями моего нынешнего положения. В голове почти мгновенно наметился до крайности авантюрный, рискованный замысел. Скажем откровенно: почти безумный или даже без «почти».