начинаю срывать с себя одежду. И я не могу сделать это достаточно быстро, потому что
чувствую себя толстой и медленной, и глупой. И каким-то образом я понимаю, что перешла
в режим обычной скорости.
Это случилось, потому что я дотронулась до нее? Вот почему он сказал мне ничего не
трогать? Разве прикосновение к чему-либо настолько холодному в режиме суперскорости
выдергивает из этого режима? Если это так, то откуда он знает об этом? Может быть, он
узнал об этом, когда его вот так же выдернуло из суперскорости? Тогда почему его это не
убило?
Если переходить на обычную скорость, то здесь станет чересчур холодно. Серьезно, как
в открытом космосе.
На суперскорости пытаюсь вернуться назад.
Я падаю на колени. Наверное, я чересчур долго ждала. Возможно, момент моего падения
длился чересчур долго.
Господи, пол такой холодный! Больно, больно, больно! Я только что подумала про
Господа? Я не употребляю это слово. Разве я верую? Разве я нашла веру здесь, на коленях,
сейчас, в самом конце? С моей стороны это выглядит немного лицемерно. Я не умру
лицемеркой. Я начинаю хихикать. Я не дрожу. Мне жарко. Мне так жарко.
Даже сейчас я продолжаю впитывать детали. Любопытство. Кошку сгубило. Вполне
возможно. Здесь вакуум. Здесь что-то неправильно, чего-то не хватает. Что-то, что я
пропустила, пока была в режиме суперскорости, но я не понимаю, что именно. Вещи вокруг
меня, люди и все остальное ощущаются… каким-то плоским, лишенными какого-то важного
компонента, который делает их многомерными.
- Ри... - я не могу произнести его имя.
Я слышу, что он кричит. Но не различаю слов, они звучат как-то странно. Будто он
говорит приглушенно, как в подушку.
Я пытаюсь стянуть джинсы. Нужно от них избавиться. Они холодные, такие холодные.
Надо снять с себя всё. Холод будто опаляет мою кожу. Он борется со мной, мешает мне
раздеться.
Я пытаюсь сказать «отстань от меня», но ничего не выходит. Нужно избавиться от
одежды. Если я от нее избавлюсь, может быть со мной все будет в порядке.
И все, о чем я могу думать, это - «ПОМОГИ МНЕ!» - я кричу у себя в голове.
Мое сердце стучит. Оно собрало энергию для последнего отчаянного чертового удара, но
выдало только вялый хлюп.
Я не должна умирать вот так. Еще столько всего надо сделать. Мои приключения только
начались. В глазах темнеет. Я вижу Смерть. Никакая она не завораживающая. Она
сокрушительная.
Вот черт. Я знаю, что такое трупное окоченение. Знаю, что мое лицо застынет. Мне