— Какую компенсацию ты запросила, чтобы забрать заявление из милиции?
— Пятнадцать тысяч долларов, — ответила Ольга.
— Почему пятнадцать, а не двадцать или двадцать пять?
— Объясняю, — ответила Ольга. — Сейчас уезжает в Израиль одна еврейская семья и продает кооперативную квартиру за десять тысяч долларов. А мне надо еще тысяч пять, чтобы купить мебель, телевизор «Филлипс», музыкальный центр, видеомагнитофон, кухонный комбайн, стиральную машину. В пять тысяч я укладываюсь.
— И ты за пять тысяч готова простить этих ублюдков?
— За пятнадцать, — поправила мать Ольга. — У меня еще будет время свести с ними счеты. А пока ситуация может сложиться не в мою пользу.
— Это правда, что ты не была девушкой?
— Правда.
— А когда это случилось?
— Два года назад.
— В четырнадцать лет?
— Мне было почти уже пятнадцать.
— И кто же это был?
— Один из твоих друзей.
— Кто?
— Не скажу. Зачем еще один скандал?
— Это дело подсудное. Он совратил малолетнюю.
— Он не совращал. Это я его совратила.
— Может быть, ты совратила и этих троих?
— Нет. Эти мерзавцы меня изнасиловали.
— Тогда эти мерзавцы должны быть наказаны!
— Мы можем проиграть.
— Почему мы должны проигрывать?
— Как объяснили мои знакомые юристы, процесс пройдет по следующей схеме…
— Откуда у тебя знакомые юристы?
— Если ты будешь задавать так много вопросов, мы никогда не перейдем к сути дела.
— Это последний вопрос, — ответила Татьяна и прикрыла глаза.
Он знал уже это ее состояние крайней усталости. Она прикрывала глаза и опускала руки.
— Объясняю, — ответила Ольга по-прежнему спокойно. — У меня есть знакомый парень. Он учился на три класса старше меня, сейчас он на третьем курсе юридического факультета Московского университета. А его отец — довольно известный адвокат. Ты его тоже знаешь.
— Тот, который защищал на процессах диссидентов?
— Да, — подтвердила Ольга. — Он готов защищать меня, но считает, что этим мерзавцам ничего не будет. Ну, снизят оценку за поведение в школе. Их адвокаты докажут, что я не была девушкой и заразила ребят гонореей.
— Как же они докажут?
— Диспансер даст соответствующее заключение, потому что на врачей нажмет или милиция, или прокуратура.
— А почему милиция должна быть на стороне преступников?
— Потому что отец одного из мерзавцев работает в Моссовете, а его родной брат, то есть дядя мерзавца, заместитель заведующего административным отделом ЦК партии. Что это такое, ты знаешь?
— Партийным хозяйством, что ли, занимается?
— Вот именно, если считать хозяйством прокуратуру, милицию и Комитет государственной безопасности, которые курирует этот дядя. А уж он найдет, кто нажмет на врачей диспансера.