Он подошел к двери, распахнул ее и на пороге увидел мелькнувший кусок темной юбки.
Это было в четверг. Разгадка последовала только на следующий день, в пятницу, приблизительно в то же время дня. Он сидел в своем кресле, когда на лестнице послышались шаги и, как накануне, затихли перед его дверью. Неужели она снова, как вчера, постоит какое-то время в темноте и снова повернет назад?
С полминуты за дверью было совершенно тихо, потом, наконец, раздался стук в дверь.
Он тотчас же отворил и был поражен серьезным видом старой девы. На ее всегда бледном лице было выражение человека, решившегося на какой-то важный шаг, и даже одета она была хоть и не столь торжественно, как два дня назад для выезда в город, но и более строго, чем обычно одевалась дома.
— Я вам не помешала?
Она недоверчиво оглядела комнату, как бы удостоверяясь, что он один.
— Нисколько. Входите, пожалуйста.
Он указал на свое еще теплое кресло. Она отрицательно покачала головой.
— Это слишком низко для меня. Я предпочитаю стул.
Она внимательно оглядывала белые стены, чертежи букв, кисти, мокнущие в стакане, затем незаметно бросила через полуоткрытую дверь взгляд в столовую, которая столько времени была резиденцией Жанны.
Должно быть, она знала квартиру в мельчайших подробностях по ее рассказам, да, вероятно, и многие подробности их жизни тоже. А может быть, она уже бывала здесь в его отсутствие?
Не решаясь сразу начать разговор, она скрестила руки на животе. И он понял, что разговор будет долгим. Словно какой-то механизм внутри нее медленно приходил в движение; потом все же он заработал, и бледные губы зашевелились.
— Поверьте, не от хорошей жизни я к вам пришла…
Неподвижный взгляд ее был устремлен не на него, а на окно. Она помолчала немного, по-видимому, ожидая, что он придет ей на помощь, будет задавать вопросы.
— Вы не догадываетесь, зачем я к вам пришла?
— Нет.
— Да, выходит, она была права.
— Вы о Жанне говорите?
Он не чувствовал в ней никакой симпатии к себе, напротив. Казалось, ее даже покоробило, что он так просто произнес имя покойной.
— Если бы не мои глаза, а из-за них у меня все меньше заказчиц, и не начало учебного года…
Он начинал уже понимать, что речь пойдет о каких-то деньгах, но даже отдаленно не представлял себе всей правды. Между тем, при жизни Жанны, у него иной раз возникали некоторые вопросы относительно старухи, но он не пытался искать на них ответа, это вообще было ему не свойственно.
— Ведь за лето он еще подрос, мне придется одеть его заново с ног до головы.
Перед ним сидела статуя, каменное изваяние. Она не двигалась. Лицо оставалось неподвижным. Только губы после продолжительных интервалов, во время которых глаза ее по-прежнему были устремлены в окно, медленно начинали шевелиться.