— Теперь, когда ее нет и некому о нем позаботиться…
Ему показалось, что он понял.
— Вы хотите сказать, что Жанна помогала вам?
Это не удивило его. И все же тут было что-то неприятное: где же она брала на это деньги?
— Ну само собой, это она платила мне за его содержание…
Она обратила на него сердитый, недоверчивый взгляд.
— Поверьте, я предпочла бы воспитывать его дальше одна, не так-то приятно было мне идти к вам…
— Значит, Пьер…
— Любая женщина догадалась бы сразу. Если бы вы, как всякий мужчина, не так были заняты собой, вы бы тоже это поняли… Я собиралась идти с этим не к вам, а к господину Жаку… Я ходила в полицию, туда, на улицу Берри, где они занимались ее делом, спрашивала у них его фамилию и адрес… Они отказались дать мне его…
Так вот, значит, зачем она позавчера надевала свое лучшее платье и ожидала автобус на углу бульвара…
— Я и в гостиницу «Гардения» ходила. Они были со мной очень любезны, но сказали, что не имеют права сообщать адреса своих клиентов. Хоть бы она, уходя туда, шепнула мне, что я теперь должна делать…
Пьеру сейчас нет и десяти. Значит, ему было года полтора, когда Жанна вошла в жизнь Жанте. Она никогда не говорила, что у нее есть ребенок. Дождалась, чтобы ему исполнилось шесть лет, когда надо было идти в школу, и поселила его в этом же доме у старой девы.
— Не могу понять, почему же она ничего не сказала мне… — пробормотал он.
Она ответила тоном, в котором слышалась почти ненависть:
— Да потому, что считала вас чем-то вроде господа бога и все время боялась, как бы вас не обидеть да не огорчить… Она относилась к вам, как к человеку особенному, необыкновенному, и вы это знали, и все делали для того, чтобы она относилась к вам именно так. Вы что, взяли бы ребенка к себе?
Он не знал, что ответить. Согласился бы он, чтобы в его квартире был кто-то третий? Это так осложнило бы все… Он не способен был бы выносить такую жизнь, как, например, его брат Люсьен. Правда, здесь совсем другое. Нет, по совести говоря, не мог он на это ответить.
— В этом отношении она знала вас как облупленного, будьте уверены! И потом, ей не хотелось, чтобы ребенок знал, что она его мать. Все они одинаковы! Придумают себе невесть что, а потом себя же губят…
— Он еще этого не знает?
— Я все сказала ему на прошлой неделе.
— Зачем?
— Затем, что поняла — он уже начал это подозревать, а я не хотела, чтобы это его мучило.
— Что вы еще сказали ему?
— Все. Всю правду.
Она вела себя с ним еще более вызывающе, чем вначале, у нее был вид человека, который выполняет свой долг.
— Вы, может быть, думаете, что дети плохо разбираются в подобных вещах, особенно в таком квартале, как наш? Я ему объяснила, что он родился еще до того, как она встретила вас, что она не посмела вам сознаться…