— Я к инспектору Горду, мне назначено, — сказал он, прерывая ее монолог.
— Он ждет вас. Можете подняться. Как пройти, знаете?
Прежде чем идти сюда, он предусмотрительно позвонил Горду, который не выразил при этом никакого удивления. В первой комнате двое мужчин печатали на машинках, и какой-то алжирец сидел на стуле, ожидая приема. Жанте указали на дверь, которую он хорошо помнил.
— Постучите. Да не бойтесь, стучите сильнее, там, вероятно, открыто окно.
Горд сидел без пиджака, на столе стояла начатая кружка пива.
— Входите, Жанте. Я ведь знал, что мы с вами еще встретимся.
Инспектор смотрел на него с откровенным любопытством и не скрывал своего удивления по поводу перемены, которая произошла во всей его манере держаться.
Жанте это польстило, ибо у него самого было ощущение, будто он стал наконец взрослым. Он держался все еще робко. Но это было скорей от неловкости, вернее сказать, с непривычки; он как-то еще не смел смотреть людям прямо в глаза.
Однако уже одно то, что он позвонил Горду, было само по себе знаменательно, и так как Горд не задавал ему никаких вопросов, он прямо заговорил о цели своего посещения.
— Я пришел просить вас об одной услуге. Мне нужно выяснить одну вещь. Вам это сделать нетрудно, а мне почти невозможно.
В глазах инспектора появилось выражение иронии, впрочем, не язвительной, а скорей доброжелательной.
— Мне нужно узнать фамилию и адрес одного человека. Вы понимаете?
Теперь Горд нахмурился и старательно стал пожелтевшим большим пальцем уминать табак в своей трубке.
Словно бросаясь в воду, Жанте продолжал:
— Мне известно, что его имя Жак. В Рульском полицейском участке они ничего мне не хотят сказать, а гостинца не имеет права сообщать адреса своих клиентов.
— Вы что, уже туда ходили?
— Был не я. Другой человек.
— По вашему поручению?
— Нет.
— Может быть, вы все-таки объясните…
— Это одна старая дева, она живет этажом выше меня. Моя жена отдала ей на воспитание своего сына…
Горд почесал себе нос.
— Так у нее был сын?
— Я узнал об этом только три дня назад.
— Прижила она его еще до вас?
— Да. Ему сейчас десять. Когда я встретил ее, он находился у кормилицы. Вам не было это известно?
— Я ведь никакого подробного дознания не проводил. Это было обычное, рядовое происшествие. Жалобы никто не подавал. Одного не понимаю — зачем вам эта фамилия и этот адрес. Главное, не понимаю, при чем тут ребенок.
— Ребенок ни при чем.
— Ну, так в чем же дело?
— Мне необходимо увидеть этого человека.
— Он знает о существовании мальчишки?
— Он никогда его не видел. Но последний год это он платил за его содержание.