Я ел и наслаждался. Ни одно из самых изысканных блюд самого богатого пира не сравнится по своим вкусовым качествам с обыкновенной жареной, успевшей немного остыть, белорусской картошкой. А какое удовольствие я получил, когда ел, просто не передать словами. А теплый чай из чабреца, с веточками вереска, корнями земляники и малиной – кажется, его можно пить, пить и пить. «Эх, ничего китайцы в чае не понимают…» — от этой мысли я улыбнулся и одним глотком допил содержимое кружки.
Знаете, какая отличительная характеристика среднестатистического дачника? Правильно: эти люди везут весь хлам – будь то старая одежда, техника или мебель – на дачу. Не выкидывать же. В общем, конечно, не от Кардена, но от Гуччи мы оделись точно, а Дольче и Габбана вообще рядом не валялись – им еще расти и расти до высокой моды. Ах! Этот незабываемый шарм от гламурной шапки–ушанки с оторванным от «уха» хлястиком. А пятидесятых годов женское пальто «неизвестно–какого» цвета? Вы просто не видели его на Татьяне – в нем она легко могла бы положить к своим ногам миллиардеров всего мира.
А что же Михаил? – спросят самые любопытные из вас. Отвечу. Михаил бодро щеголял в танкистском шлеме и с высоты своей удачи открыто смеялся нам в лицо – конечно, ведь в этой штуке «можно на снегу спать».
Весь день мы ремонтировали дом.
Ремонт окон делился на три части: избавиться от щелей, изолировать от воды и утеплить.
Начали с самого простого: отодрали наспех приколоченные доски с оконных проемов, на их место прибили с внешних и внутренних сторон щиты толстой фанеры. Причем с внутренней стороны листы сделали съемными.
Второй пункт программы совместили с первым: внешние щиты обернули полиэтиленовой пленкой давно собранной с парников. На один щит пленки не хватило. Что делать? Да ничего, у нас было вдоволь пластмассы. Что с ней делать? Как что? Вы в детстве, видимо, не жгли пластмассу, не капали ей на муравьев, устраивая холокост? А мы всем двором палили, у нас даже лозунг был «Каждому муравью к 2000 году по пластиковой рубашке». Смерть муравьев не была напрасной. Меньше чем за час мы покрыли лист фанеры основательной пластмассовой коркой. Так и прибили.
Последний пункт был самым простым и своими корнями, впрочем, так же как и второй, уходил в далекое советское прошлое, когда окна утеплялись газетами, поролоном и длинными лентами ткани. Мы утеплили пространство между щитами всевозможными лохмотьями.
Получилось, как говорится, дешево и сердито.
Как всегда, на деле, все прошло не так гладко, как нам хотелось. При ремонте последнего окна Михаил серьезно порезался об осколок – то ли не везло ему с осколками, то ли с окнами, но на несколько дней мы его потеряли. В итоге делать лестницу и ремонтировать крышу пришлось мне одному и в какой‑то момент, спускаясь за куском пластмассы, чтобы «закапать» края только что прибитого рубероида, я, не удержавшись, отправился в полет с высоты трех метров. Благодаря Госпоже Удаче и толстому слою свежевыпавшего мягкого снега, все обошлось. Только Татьяна не на шутку перепугалась и чуть не грохнулась в обморок после того, как я поднял голову и потребовал исправный парашют.