— Ищи машину, Тоня, в район ее срочно везти надо, операцию делать.
Я растерянно всплеснула руками:
— Ой, а где ж я ее возьму?
— Ты чего, Антонина Батьковна, от страха совсем, что ли, мозги растеряла? У Тимофея же твоего машина. Давай, давай, поворачивайся, не ровен час прорвет.
Меня словно ветром вымело за дверь, колобком я катилась по дороге, как же я осмелюсь к нему, к Тиму-то, войти? Хорька по дороге встретила, он с полной кошелкой бутылок и снеди к кому-то шел, к Райке, что ли? Хорек меня заверил, что и четверти часа не пройдет, а машина у крыльца будет. Так и вышло, долго ждать не пришлось. Я с Федосьей в район не поехала, с ней фельдшер отправился, а мне с моим пузом велел зря не мотаться. К вечеру Антон Макарыч, такой молодчина, ко мне зашел и доложил, что операцию Федосье уже сделали, отросток благополучно вырезали, и лопнуть он не успел.
Одна в доме я никогда не жила. Днем еще туда-сюда, все какие-то дела находятся, то байку начну обшивать, то смешной лоскутный коврик сделала. А вечером беда. Темнеть стало рано, дождь то стихнет, то опять начинает шлепать по окну, ветер воет словно пес приблудный, страшно. Я подсчитала, что сегодня восемь дней, как Федосья уже в больнице, через пару дней вернется, наверное. В уличную дверь сильно постучали, и я от неожиданности выронила чашку с чаем. Прислушалась, и мне показалось, что вроде мяукает кто-то, что за чудеса в решете? Но на мой робкий вопрос отозвался нетерпеливый Симкин голос. Я зажгла свет и отворила дверь, но она не входила, возилась с чем-то и пыхтела. Наконец перенесла через порог и вкатила в сени коляску с ребенком. При виде младенца я и вовсе обомлела.
— Ты что так поздно, Сим? Полдевятого уже, раньше не могла прийти?
— Не в гости я, по делу. Слушай меня внимательно и не перебивай, мне некогда. Вот здесь Темкины вещи, а вот памперсы, как их надевать, я тебе показывала, должно хватить. Подмывай его только теплой водой, если где покраснеет, сразу смазывай, вот маслице. В яркой коробке питание, на ней все написано, сама почитаешь. Из этой бутылочки кормить, мой после каждого кормления. Кормить его надо шесть раз или пять, в общем, как получится. Если разоспится, то не буди, позже покормишь. Чай ему делай чуть сладкий и такой, жиденький. Ну, вроде все, я побежала.
Я стояла столбом, слушая ее деловитые распоряжения, только и могла, что глазами хлопать, но, уразумев, что еще секунда, и она испарится неведомо куда, бросив мне на руки ребенка, с которым я не знаю, что делать, мигом вышла из ступора и ухватила ее за рукав.