Она жестом попросила на минуту оставить ее в покое и снова начала расхаживать взад-вперед, тщетно пытаясь найти ответы на свои вопросы. Если она сейчас уйдет, то у мамы не останется другого выхода, как продать дом. Да она потом будет мучиться угрызениями совести, потому что оказалась столь эгоистичной и не пожертвовала собой ради родных! И разве у нее есть выбор?
— Алекса!
Она резко обернулась. На лице Ника отражалось нетерпение. Невзирая на его внешнюю чувственность, он остался все тем же долбаным занудой, каким был в отрочестве. Он наверняка расписывал свой день по минутам и, похоже, не вполне понимал смысл слова «спонтанность». Разве она выдержит с ним целый год под одной крышей? И не растерзают ли они друг друга раньше, чем истекут положенные триста шестьдесят пять дней? Что, если «Янки» в этом сезоне выиграют чемпионат страны? Ей придется терпеть его противную заносчивость и снисходительные ухмылки. О господи!..
Ник скрестил на груди руки и сказал:
— Можешь не объяснять. Ты болеешь за «Метсов».
Его тон покоробил Алексу.
— Я отказываюсь обсуждать с тобой бейсбол. И не смей при мне надевать шмотки с символикой «Янки». А без меня можешь рядиться во что тебе угодно. Понятно?
Повисло неловкое молчание. Алекса робко покосилась в его сторону. Ник глядел на нее так, словно у нее на голове вместо волос появились змеи, как у горгоны Медузы.
— Ты шутишь?
— Нет! — самодовольно покачала головой Алекса.
— Мне что, и бейсболку «Янки» носить нельзя?
— Вот именно.
— Ты чокнутая.
— От такого же слышу.
А потом она увидела нечто невероятное — сродни давнишнему происшествию, когда соседский хулиган свалился с велика и вдруг разревелся, как девчонка.
Ник Райан рассмеялся — не скривил губы в ухмылке, не просто развеселился, а неудержимо расхохотался во всю мощь своей глотки. Его радостный смех загремел на весь конференц-зал, и Алекса сама с трудом удержалась от улыбки, ведь потешался-то Ник над ней. Черт возьми, какой же он душка, когда снисходит со своих вершин…
Наконец Ник успокоился, видимо успев за это время обдумать ситуацию и принять решение.
— Я не буду носить символы «Янки», но то же самое касается и тебя. Никаких штучек-дрючек с «Метсами». Не желаю видеть в своем доме ни кофейных кружек с их эмблемой, ни даже брелка для ключей. Ясно?
Алекса почувствовала, как в ней закипает раздражение: ее требования вдруг обратились против нее самой.
— Я не согласна. Моя команда не выигрывала чемпионат страны с восемьдесят шестого года, поэтому я имею право их поддерживать. А твоей и так хватает славы. Больше просто некуда!