Прижав язык к ее жарким губам, он скользил между ними туда, откуда сочился ее вожделенный нектар. Он проникал внутрь и жадно пил ее. В беспамятстве она с силой сжимала его волосы, ее ступни отрывались от земли. Не отпуская ее, Грегор сменил положение. Он закинул ее ноги себе на плечи и, обхватив ягодицы, приподнял ее, и снова порхал языком вверх и вниз и внутрь этого сладостного места, поглощая ее соки, до тех пор, пока она не оказалась близка к наивысшему наслаждению. Тогда кончиком языка он поднялся выше, к ее набухшему клитору, и стал кружить вокруг него.
И вдруг Грегор заметил, что видит ее отчетливее, так как ее тело излучало необыкновенный свет. Это выглядело не совсем нормально, она светилась, словно насекомое, что он однажды видел в тропиках, его называли светлячком. Возможно, это была лишь причудливая игра света или отражение лунных лучей в ближайшем водоеме. Что бы ни было причиной, теперь он мог видеть блаженство на ее лице. Вне всякого сомнения, это доставляло ей удовольствие, и осознание того, что он доставляет ей такое наслаждение, приятно жгло в груди и пробуждало чувство гордости и приумножало его желание и страсть.
И снова он коснулся языком ее клитора. Она вздрогнула и закричала в порыве оргазма. Он поднял голову. Схватившись за брюки, он освободил свой член и встал между ее бедрами, готовый овладеть ею.
Но в это мгновение зрелище, что предстало перед ним, заставило его остановиться.
Отстранившись резким движением, он смотрел на нее и не мог поверить собственным глазам.
Все ее тело светилось. А когда он повернула голову и подняла веки, в глазах ее вспыхнул пурпурный свет, точно такой же, как тогда, в гостинице, когда она безупречно, не падая, скакала верхом, несмотря на свой странный страх перед лошадьми. Грегор был напуган и в то же время покорен произошедшими в ней переменами.
Было ли это ее истинное естество? Если так, то все, что о ней говорили, было правдой. Он схватил ее за подбородок и стал трясти ее голову, проверяя, все ли с ней в порядке.
Их взгляды встретились, и в ее глаза вернулось осознание происходящего. Она торопливо отвела глаза и отвернулась от него. Веки ее опустились, и она издала странный тонкий звук, в котором слышалось сожаление. Она не хотела, чтобы он знал.
Стиснув зубы, Грегор молча проклинал себя за то, что со дня их первой встречи отрицал очевидные факты, которые говорили сами за себя. Тут он почувствовал, что она отталкивает его от себя, и понял, что должен что-то сделать. Взяв за подбородок, Грегор заставил ее посмотреть на него: