— Между близнецами нередко существует какая-то особенная связь.
Джесси кивнула, она снова была тронута чувствительностью и чуткостью Грегора. Он интересовался ее родными, хотя говорил, что у него нет ни братьев, ни сестер.
— Иногда я чувствую, будто она со мной, словно наши мысли вдруг сталкиваются. Я думаю, она достигла больших успехов, чем я, но и моими мыслями и побуждениями движут надежды, желания и мечты. — Джесси прижала ладонь к сердцу, когда знакомая тупая боль пронзила ее.
— А твой брат?
— Он был сумасбродным и необузданным.
— Неужели еще хуже тебя?
— О да! — Леннокс порой являлся ей во снах, и сны эти неизменно предвещали что-то дурное. — Он приобрел этот дар еще мальчишкой и чаще нас играл им и быстро всему учился. — Это принесло ему немало бед, так же как и ей, если не больше. Она улыбнулась Грегору, развеяв теплой улыбкой тучи, что омрачали их разговор. — Уже очень давно я начала зарабатывать и собирать деньги на возвращение.
— И проституция оказалась наилучшим способом?
Неужели в его голосе слышалось осуждение? После всего, что было между ними? Джесси была заинтригована. Что это — ревность, любопытство или действительно порицание? Последнее не было бы оригинальным, большинство людей считает, что проститутки ничуть не лучше каких-нибудь жалких паразитов. Однако в нем стало проявляться что-то собственническое по отношению к ней, с тех пор как они покинули его территорию. В их тайных встречах в Белфур-Холл было еще больше страсти, чем прежде. Две последние ночи были самыми прекрасными и самыми счастливыми в ее жизни, хотя все это время она ходила по лезвию бритвы. Угроза разоблачения преследовала их, и вынесенный ей приговор был слишком свеж в памяти, и даже тот момент, когда дело будет закончено, а Грегор освободится от своего тяжкого бремени, неизбежно причинит ей боль, ведь он оставит ее навсегда.
— Ты осуждаешь проституток, несмотря на то что пользуешься их услугами?
— Я лишь интересуюсь твоими мотивами, не более того.
— Люди стараются обращать меньше внимания на блудниц, а из-за моих необычных способностей меня повсюду преследовали подозрительные взгляды. Кроме того, у меня не оставалось выбора… это был единственный выход. — Джесси было больно говорить об этом, ибо у нее имелась гордость, хотя ей и пришлось давно забыть о ней. Но сейчас они с Грегором были честны и откровенны друг с другом, и не имело смысла притворяться, что жизнь ее была легкой и светлой.
Но он безмолвно слушал, и тревоги Джесси по поводу ее признания все возрастали.
— Было бы странно, если бы ты презирал меня за то, что я шлюха, ведь тебе, кажется, доставляет удовольствие использовать меня.