Ее вожделенное лоно было гладким и полным желания, и он ввел головку и, заполняя ее, наблюдал, как меняется ее выражение лица. Все эти истории, что он рассказал, распалили ее еще сильнее, и вот она вскрикнула, и вагина с жадностью поглотила его член.
— К черту все, — прошептал он и, позабыв обо всем, отдался безудержному желанию ворваться внутрь, пронзить ее своим орудием.
Она прижималась к нему и стонала, пока он вталкивал в нее член, впивалась пальцами в плечи и спину, царапая кожу, прогибала спину и извивалась под ним. Ее пылкая, чувственная реакция разжигала в нем огонь, пробуждала желание сжимать ее в объятиях всю ночь, что он и собирался сделать.
От ее стонов наслаждения дрожь бежала по его коже. Она крепко обхватила ногами его бедра, и они стали двигаться быстрее. Каждый раз, когда он входил особенно глубоко, она прогибалась под ним, приподнимаясь навстречу его телу. Грегор с наслаждением ощущал, как сжимаются ее мышцы, и сходил с ума от ее пылкого взгляда, и восхищался тем, как разительно она отличалась от всех тех проституток. Все они старались произвести впечатление своими экзотическими умениями и ловкими приемами, но ни в одной из них он не ощущал такой искренней страсти, такой чувственности, какие были в этой женщине.
Он осознал это, когда оба они были уже на пределе, готовые провалиться в бездонную пропасть блаженства. Теперь он, Грегор Рэмзи, точно знал, что никогда не забудет эту женщину, что бы ни случилось.
Той ночью Грегор проснулся оттого, что Джесси закричала во сне. Еще не вполне пробудившись, он смотрел по сторонам, пытаясь понять, где находится. Огарок свечи еще горел в подсвечнике возле кровати, и в мерцающем свете он увидел, что на груди его мирно спит женщина, согревая его своим нежным теплом. Свободной рукой он провел по лицу. За окном было совсем темно. Уже перевалило за полночь, но и до рассвета было еще далеко. Он уже почти заснул, когда вдруг все ее тело напряглось и она снова вскрикнула. Спросонья он даже испугался, поскольку этот звук был похож на крик раненого животного.
В темноте он разглядел, что пальцы ее то плотно сжимались в кулаки, то снова выпрямлялись. Веки ее дрожали, а рот был приоткрыт. Должно быть, дурные мысли не покидали ее во сне. Стоит ли ее разбудить? Он нежно обнял ее, и тело расслабилось. Она прижалась к нему и, кажется, успокоилась в его объятиях.
Через несколько минут дыхание ее снова стало ровным и спокойным, и он решил не будить ее. Однако теперь ему было трудно заснуть, ибо не давали покоя мысли о том, что же так встревожило ее во сне.