Хорошо, что Гаевая имеет милую привычку задавать вопросы и не дожидаться ответов, — к откровениям я была не расположена. Она стрекотала пулеметом, рассказывая, как минувшим вечерком они дружно доели и выпили все то, что не осилил мнимый клиент. Хоть для кого-то День святого Валентина не впустую прошел… Честная компания приветила и бабу Машу, которая не преминула нагнать пурги про то, как я убивалась над раненым и уехала с ним на «скорой помощи» в одних тапочках…
Лидия гомонила, а я, обжигаясь, глотала кофе, запивая капсулу «Колдакта», — волшебное средство, гарантия того, что забудешь о простуде на целых двенадцать часов. Азиз изображал циркового эквилибриста — одной лапой держался за спинку стула, в другой сжимал дольку лимона. Родное, бескорыстное существо взирало на меня с одобрением и обожанием… Жаль, что далеко не все солидарны в чувствах с попугаем. Например, Негений их отнюдь не разделял, — он перехватил у подруги телефонную трубку:
— Катерина, что вы о себе вообразили? Опять прогулы по личным обстоятельствам? А я ведь предупреждал, что не спущу вам халатного отношения к работе!
— Да и не спускайте, Евгений Павлович, увольте по собственному желанию. Все равно из меня риелтор как из…
Чуть не ляпнула: «Как из дерьма — пуля», но шеф не дал договорить, резко пошел на попятную. Обещал оформить административный отпуск и оказать любую помощь, за исключением материальной. Я заверила, что обойдусь своими силами. Но спасения от Гаевой и Буренко не предвиделось. Как в той старой песне про желтые листья: «Но от осени не спрятаться, не скрыться»!.. Не прошло и двадцати минут, я не успела переодеться и собрать сумку, как сладкая парочка гусь и гагарочка объявилась по моему адресу.
— Запустила ты квартиру, Катя, в хлеву и то чище. Хотя бы заметила, что мы с мамой генеральную уборку сделали? Повсюду порядок навели, — расхвасталась Лида, распуская хвост перед своим длинноносо-стоеросовым кавалером.
— О да, заметила… Чище разве что в Версале!
Порядок в доме в данный момент мне был абсолютно по барабану — я думала исключительно об Ольге, настраивалась на беседу с ней. Гостям, в свою очередь, не терпелось остаться наедине — они с нескрываемым облегчением, слаженным хором пожелали мне счастливого пути и заперли дверь изнутри.
Мое счастье на сей раз заключалось в том, что удалось просочиться в хирургическое отделение. В кошельке оставалось восемьдесят рублей, их-то я и презентовала дежурной медсестре, дав обещание никому про то не рассказывать. Взятый напрокат белый халат добавил мне уверенности, но проникнуть в реанимацию не помог. Тяжелых больных охраняли зорко… Врачи сменились — я не увидела ни одного знакомого лица, зато быстро выяснила, что Серенький по-прежнему пребывает в глубокой отключке. Грустно… Зато повидаться с его супругой мне никто не запретил.