— Сереженька, а как ты будешь обходиться без очков?
— Да легко! Неужели не догадалась? Очки были маскировкой, стекла без диоптрий. — Он схватил мою зубную щетку, выдавил на нее пасту и уточнил: — Слушай, у тебя есть бритва?
— Только такая. — Я достала из шкафчика и предъявила станок под названием «Венера», которым брею ноги и прочие места, но полуобнаженного атлета он не устроил. Похлопав себя по щекам, он изрек:
— А, ладно, и так сойдет. Отпущу щетину, как у чеченского боевика, раз уж предстоит воевать.
— Воевать? — Я привалилась к дверному косяку, разом ослабев.
— Ну не в кубики же играть?! Прорвемся, не впервой. — Нервы у Волкова были в полном порядке, а взгляд налился устрашающей тяжестью кастета. — Эгем мне за наезд ответит!
— А кто это — Эгем?
— Так, один дешевый фраерок, возомнивший себя суперменом, беспредельщиком. Вообще-то его зовут Эгамбельды, он казах или киргиз, я как-то не вникал… Мы айкидо вместе занимались. Думал, надежный чувак, приблизил его, сделав своим компаньоном, в соучредители взял. А он оборзел, решил все прибрать к рукам. Слишком много хочет, но ни фига не получит, сучок!.. Лишний раз убеждаюсь, в этой жизни доверять можно только себе самому. И то не всегда…
Сергей энергично чистил зубы, яростно сплевывая белую пену, и я вздрагивала, будто он плевал не в раковину, а непосредственно в мою душу. Робко высказала предложение обратиться в милицию.
— Какая милиция? Там те же беспредельщики! — Он длинно выругался и посоветовал: — Не забивай себе голову, Катрин, сам разберусь… Знаешь, в чем главный принцип айкидо? Суметь обернуть силу противника против него самого. Я тебе обещаю: противодействие окажется в сто раз весомей его подлых действий. Х-ха, мне прямо страшно за Эгема!
Знакомый незнакомец, агрессивный сноб — вот кем стал Серега Волков наутро после нашей новой встречи. Я никак не могла попасть в его тональность. Что ни делала, что ни говорила — выходило невпопад. Завтракать было нечем, вскипятила чайник, выставила на стол чашки с блюдцами из сервиза и банку кофе. Он сморщился: «Ты пьешь растворимый? Пф, пить такое дерьмо — себя не уважать», но все-таки выпил. И демократичная марка крема для обуви его не устроила, однако начистил штиблеты старательно, как перед важным приемом. С той же тщательностью смел щеткой пылинки с пальто и пиджака, повязал галстук. Я смотрела на собирающегося уходить возлюбленного с нараставшей тревогой, спросила, заглядывая в карие глаза:
— Когда мы увидимся?
Он лишь подмигнул и просвистел мотив блатной песенки: «Теперь раскаиваться поздно, посмотри на звезды… Видишь это все в последний раз!» Очень жалостливая песня, если вдуматься…