Но всё-таки… Кто это сделал? У Славы в классе писали сочинение? В тот же день были вырваны листки? В тот день. Вот мальчишки увлекаются всякими шпионскими книгами. А даже маленького преступления раскрыть не могут. У Валерика мама — учительница английского языка. Ну, конечно, ему-то с английским легко. Так будто бы он на английском языке читал «Записки о Шерлоке Холмсе». И говорит, что всё понял. И что, когда у него будет свободное время, он попробует раскрыть несколько преступлений. И я решила, что Валерик во что бы то ни стало должен найти преступника.
Накануне, после пятого урока, я пришла к Григорию Павловичу и попросила отдать мне испорченную книгу. Вечером я спросила у Славы: «А ты можешь всех из своего класса по алфавиту вспомнить, как в журнале?» Он рассмеялся: «Конечно, могу!» И стал говорить подряд, а я записывала. Потом пошла к Валерику, попросила разрешения у его мамы позвонить по телефону тёте Нине, папиной сестре, и незаметно передала записочку Валерику. Я даже не знаю, зачем я писала записочку Валерику, когда можно было просто сказать. Но он прочёл записку. Удивился. И сказал: «Ладно, если не просплю».
На следующее утро Слава уходил раньше обычного. Им нужно было писать большую контрольную. И учитель математики предложил писать контрольную с восьми часов утра и ещё первый урок.
Я подождала, пока Слава уйдёт, а потом сама побежала в школу. В полутёмном актовом зале никого не было. Неужели Валерик проспит? Я подошла поближе к рубке. Удивительно: дверь приоткрыта. Тихонечко заглянула туда. Никого. На деревянной лестнице послышались шаги. Да, это был Валерик. Он зевал, как будто собирался меня проглотить.
— Ну чего? — спросил он.
— Кто, по-твоему, вырвал листы из этой книги?
— Не я, конечно, — ответил Валерик.
— И не Славик?
— Ну, и не Славка.
— Ты должен узнать, кто это сделал. Я очень прошу тебя. Это важно. Понимаешь, важно?
Он почувствовал, как я волнуюсь, и сказал:
— Я-то понимаю. Здесь темно. Надо бы обследовать книгу тщательно.
— Рубка открыта, — сказала я.
— Да ну?.. — заинтересовался он. — Идём туда.
В рубке нас обдало холодом и сыростью. На сером пыльном ящике с трансляционной установкой можно писать пальцем. Справа — платяной шкаф с незатворенными дверками. Зачем здесь платяной шкаф?
Вот рубка, в которую нас никогда не пускали. Ничего особенного. Если не считать нескольких рубильников и приборов, просто сырая и холодная неубранная комната. Сюда бы горячей воды да тряпку, да стирального порошка…
— Вот! — сказала я, доставая из портфеля книжку и тетрадку, где были выписаны фамилии Славиных товарищей. — Если ты действительно читал по-английски и понял Шерлока Холмса, то такое несложное преступление, конечно, раскроешь.