– Для начала – не ваше дело! – огрызнулся Олег. – К тому же я к сестре пришел. Которую ваш ублюдок едва не угробил!
– Не смей его так называть!
– А то что? На меня своих псов натравите? А остались они у вас, псы-то?
– Олег, прекратите! – одернул рассвирепевшего парня Дворкин. – Не забывайте – я главный пес своры, если выражаться вашим языком.
– Извините, – буркнул Ярцев. – Не подумал.
– Бывает, – кивнул секьюрити.
Когда проходили через пост охраны, толпа родственников попыталась бузить, но безуспешно. Может, потому что бузили вяло как-то, без души.
Магдалена с любопытством оглядывалась по сторонам – в этой клинике она еще ни разу не была. Слышала о ее существовании – как и обо всем элитном, но, к счастью, до сих пор повода побывать здесь не нашлось.
В целом звание «элитной» клиника оправдывала – чисто, уютно, евроремонт, персонал в единой униформе, даже уборщицы не шлепают по полу грязными мешковинами, а старательно трут современными швабрами со сменными насадками.
И специфического больничного запаха тоже нет. В воздухе пахнет освежителем, на подоконниках и в холлах – живые цветы, для отдыха пациентов и посетителей предусмотрена удобная мягкая мебель.
– Прямо санаторий, а не больница! – покачала головой Магдалена.
Дворкин ничего не ответил. А больше поддерживать беседу было некому – Олег исчез почти сразу после входа на территорию клиники. К сестре побежал, наверное.
Скоро не к кому бегать будет.
Нельзя сказать, что Магдалена злорадствовала по этому поводу, судьба двух девиц была бы ей безразлична, не стой они на пути к свободе ее мальчика.
Но сейчас главным препятствием на этом пути было ее, Магдалены, волнение. И страх.
Нарастающий по мере приближения к реанимации, где сейчас находился ее… нет-нет, не ее!
Где находился монстр, при виде которого ей придется изображать если не любовь, то хотя бы раскаяние и симпатию. Причем под наблюдением этого проклятого Дворкина, от которого очень трудно что-либо утаить.
Наконец Дворкин остановился у стеклянной двери, над которой угрюмо хмурилась надпись «Реанимация», и повернулся к спутнице:
– Подождите меня здесь, я узнаю – пустят ли вас хотя бы до палаты.
– А почему вдруг могут не пустить, если уж я прошла внутрь клиники?
– Потому что это – реанимация. И в обычной, муниципальной больнице вас дальше этих дверей при любом раскладе не пустили бы. А здесь – возможны варианты.
– Понятно, – понимающе усмехнулась Магдалена, открывая сумочку и вытаскивая кошелек. – Сколько?
– Вы меня не так поняли, – сухо обронил Дворкин. – Уберите это.
– Тогда что именно влияет на упомянутые тобой варианты?