Покинули Александровский сад мы без малейшего сожаления. При выходе взору эльфиек и Анжи предстали улицы, загруженные автомобилями. Но эти дымящие и шумные безлошадные повозки их скорее раздражали, чем удивляли. Одно хорошо, мы были уже хоть при каких-то местных деньгах. Правда, если говорить честно, все три мои спутницы с большим трудом воспринимали полученные фантики в таком контексте. Что ничуть не помешало Анже ими заинтересоваться и очень внимательно осмотреть. Причину повышенного внимания (даже Эль, и та рассматривала куда менее тщательно) можно было угадать, особо не напрягая извилины.
- Хвостатая, давай договоримся, - обратился к ней. - Я сам тебе покажу, у кого можно воровать, а у кого нет.
- Я не воровка, - возмутилась Анжа
- И в любом случае не в этом месте, - проигнорировал её заявление я.
- Тогда ладно, - как ни в чём не бывало ответила она.
Её прежнее обещание тоже было вполне надёжно, но так будет куда лучше. Если теперь мы нарвёмся, в смысле на нас нарвутся, какие-нибудь гопники или лица к ним приравниваемые, то пускай лучше хвостатая их не покалечит, а полностью обчистит. То есть проведёт самооборону за счёт преступных элементов. В мире, успевшем стать моим, напавшего на тебя не возбраняется хотя бы убить (если получится), после чего собрать трофеи. В этом всё не так просто, но выход при желании тоже можно найти.
Далеко уйти не удалось. Нет, никто нас не задерживал, возникли совсем другие обстоятельства.
- А что это за уродство? - вдруг спросила Лара.
Да. Вопрос, однако. Сказать "памятник Петру Великому" язык не поворачивается.
- Великий Позор грузинского народа, Зураб Церетели, - дал я на мой взгляд самый правильный ответ.
- Почему он тогда стоит почти в самом центре столицы твоей страны?
И что ей на такое ответить?
- Потому что грузины не такие дураки, чтобы у себя подобное ставить.
- А русские? - невинно вставила Анжа.
Тут рогатая сумела поймать меня за язык.
- Русские, конечно же, тоже, - совершенно честно ответил я. - Только есть одна небольшая, но весьма неприятная проблема.
- И какая же?
- Уже больше двадцати лет правительство не интересуется мнением своего народа. В оправдание сказать можно лишь одно: сейчас почти во всём мире так. Демократия называется.
- Странное определение, - выразила своё мнение хвостатая.
- Так кто же спорит, - признал её правоту я. - И это, кстати, не сам Церетели, а скульптура, то есть халтура его работы, долженствующая изображать памятник первому российскому императору Петру Великому.