– Отменить поездку я не могу, — возразила Хоуп. — У меня есть определенные обязательства, тебе ли не знать?!
– Останься! Я буду очень скучать. — В какую то минуту Хоуп чуть не предложила поехать с ней, но вдруг поняла, что ей требуется передышка. Они все время вместе. А работать, когда Финн рядом, у нее не получается. Он постоянно требует к себе внимания, и ей приходится неотлучно быть при нем. В ирландском поместье это представляется естественным, но в Нью-Йорке, где у нее работа, это будет невыносимо. Хоуп уже предвкушала несколько вольных недель в своей квартире в Сохо. Она обещала Финну вернуться ко Дню благодарения, до которого оставалось три недели.
– Может, пока меня не будет, сумеешь закончить книгу?
Погода в Ирландии в это время года не располагала к прогулкам, а завершить работу ему уже давно было пора. Может быть, тогда и иска не будет? После разговора с Марком Веббером она нашла в Интернете статью в «Уолл-стрит Джорнел» и ужаснулась. На месте Финна Хоуп была бы уже в панике, а может, он и переживал и потому скрывал от нее правду. Ему вчинялся иск на два с лишним миллиона долларов плюс проценты — итого три миллиона. Это была огромная сумма, которую, она знала, ему никогда не выплатить, если он проиграет дело в суде. Хорошо, хоть дом на нее записан. Она подумывала переписать его на Финна и уже решила сделать ему такой свадебный подарок, но теперь была рада, что не успела, а если к моменту заключения брака процесс не будет завершен, то она не станет этого делать. Правда, теперь сам брак был для нее под вопросом. Финн столько раз ей лгал, что закрыть на это глаза было невозможно. Кроме того, Хоуп прекрасно понимала, что издательство с большей охотой уладило бы конфликт полюбовно, без лишнего шума. Раз уж на Финна подали иск — считай, дело совсем плохо. Надо было действительно сильно постараться, чтобы дело дошло до суда.
На следующий день, отвозя ее в аэропорт, Финн был мрачнее тучи, и впервые со дня их знакомства Хоуп испытала облегчение, когда самолет оторвался от земли. Она откинулась на спинку кресла и всю дорогу пыталась понять, что же все таки происходит. Она была в смятении. Финн О’Нил был самым любящим и нежным мужчиной из всех, кого она знала. Но, когда она начинала о нем думать, в памяти тут же вставала жестокость, с какой он воспринял потерю ребенка, его неконтролируемая злоба и бесконечные несправедливые упреки. Следом приходила на память навязчивая идея Финна вопреки всему безотлагательно сделать ее беременной, неожиданная легкость, с какой он сорил ее деньгами, вранье о владении домом, еще одна ложь — о Майкле и теперь эта кошмарная история с издательством, о которой он не обмолвился ни словом. Хоуп чувствовала себя так, словно попала в ловушку. И она испытала облегчение при мысли, что возвращается к себе домой, к своей жизни, в свое пространство, пускай даже на какие то три недели.