– Все будет в порядке, — пообещала Хоуп и уже в дверях обернулась. — Поосторожнее, когда будешь мне звонить! Это досье я оставлю здесь, у себя дома. Не хочу, чтобы Финн его нашел. Будешь звонить — о нем ни слова.
– Само собой, — ответил Марк.
Всю обратную дорогу в такси Хоуп проплакала. Ей было больно и обидно, что безо всяких на то причин Финн постоянно ее обманывает.
Перед отъездом Хоуп еще раз поговорила с Марком. Новой информации для нее пока не было, а все свои дела в Нью-Йорке она закончила. Хоуп ежедневно звонила в клинику и справлялась о состоянии Пола. Никаких перемен там не было, Пол много спал, так что Хоуп всякий раз говорила с лечащим врачом. Пол, конечно, ослаб, но это было естественно при его диагнозе. Он медленно уходил из жизни. В клинике Хоуп пообещали, что о любых критических изменениях в его состоянии ей немедленно сообщат. Лечащий врач знал что, если потребуется, она сейчас же прилетит. Этот врач был знаком с ними обоими еще во времена их супружества и горячо им сочувствовал, ведь на них столько всего свалилось — сперва болезнь Пола, его вынужденная отставка, потом смерть дочери и, наконец, решение Пола о разводе.
Хоуп позвонила Финну сказать, что вылетает, и тот обрадовался как ребенок. Слыша его оживленный голос, она погрустнела. После стольких вскрывшихся обманов у нее было ощущение, будто из под их отношений уходит почва. Но ей так хотелось надеяться, что все еще может наладиться, правда, она и сама не очень представляла, каким образом. Хоуп рассчитывала убедить Финна, что ему незачем лгать ей о своем детстве и вообще о чем бы то ни было, в том числе о проблемах с издательством. Ни его прошлое, ни нынешние проблемы не изменят ее отношения к нему, а вот обман — да. Ложь Финна совершенно лишала ее сил. Хоуп не знала, чему верить. Она по прежнему считала Финна достойным человеком, но как тогда объяснить его поведение, его поступки? Он до сих пор даже не заикнулся о последних неприятностях! Ни словом не обмолвился о расторгнутом контракте. Он пошел еще дальше в своем обмане, пригласив ее в ресторан отмечать якобы подписанный договор. В душе Хоуп боролись противоречивые чувства — возмущение, обида и жалость… Она любила Финна и огорчалась, что он боится сказать ей правду.
– Я уже заждался. Давно пора! — воскликнул Финн. Хоуп показалось, что он не вполне трезв. Финн пожаловался, что погода стоит ужасная и он с самого отъезда Хоуп пребывает в тоске. У Хоуп даже мелькнула мысль, не стал ли для него разрыв с издательством началом депрессии.