И еще она много думала о Поле. Ей не хватало его, не хватало возможности позвонить и поговорить с ним обо всем. Он всегда присутствовал в ее мыслях, в ее памяти, где то там, в прошлом, вместе с их девочкой, о которой она уже давно вспоминала с нежностью. Боль потери ушла.
Хоуп ходила гулять в горы. Теперь она медитировала по два раза в день. Молилась вместе с монахами и другими гостями ашрама. Подошел к концу февраль, и у нее уже было так спокойно на душе, как никогда прежде. Не имея никаких контактов с внешним миром, она прекрасно без этого мира обходилась.
В марте, к ее вящему изумлению, ей позвонил Роберт Бартлетт. Он извинился за беспокойство. Чтобы ответить на звонок, Хоуп позвали в контору. Оказалось, Роберту потребовалось ее решение. Речь шла о доме в Ирландии. Пока покупатель был только один, причем на ту же цену, что платила Хоуп, а это значит, что все, что она вложила в благоустройство особняка, ей никто не компенсирует. Покупатель соглашался оставить себе мебель «по разумной цене» — иными словами, тоже с убытком. Это была молодая семья из Штатов, супруги просто влюбились в особняк. Муж — архитектор, жена — художница, у них трое детей, так что дом им идеально подходит. Хоуп порадовалась за людей и не стала огорчаться из за потерянных денег. Ей важнее было избавиться от этого дома, и хорошо, если он окажется в надежных руках. Роберт сказал, что Финн съехал сразу после Рождества и вроде бы намеревался перебраться во Францию. Дескать, нашел себе шато в аренду в Перигоре.
– Он не доставил вам хлопот? — осторожно полюбопытствовала Хоуп. Впрочем, может, ей лучше этого не знать. Она столько времени потратила, чтобы изгнать Финна из своей памяти, что теперь сомневалась, стоит ли вообще о нем вспоминать. Вдруг он опять отравит ее своим ядом? Она так много трудилась, залечивая раны, что совсем не хотелось, чтобы они открылись вновь. Для нее все, связанное с Финном, было отравой.
– Нет, все в порядке. Держался немного высокомерно и нагло, но главное, он съехал. Неважно. Вы то как, Хоуп? — Роберт был рад говорить с ней. Он часто вспоминал о ней и о том дне, когда посадил в самолет эту маленькую, хрупкую и одновременно такую бесстрашную женщину. Выбраться из самого логова, бежать в ночь, с пустыми руками — для этого требовалось изрядное мужество. Ему ли не знать!
– У меня все в порядке. — Голос у Хоуп был счастливый. Это был голос свободного человека. — Здесь такая красота, уезжать не хочется! Так бы и осталась тут навсегда!
– Представляю, как там красиво… — позавидовал Роберт.