– Очень красиво! — поддакнула Хоуп. Она обвела счастливым взором горную гряду на горизонте и пожалела, что Роберт не может увидеть эти горы. Дублин остался где то на другом краю света. И она отнюдь не стремилась очутиться там еще раз. Слишком много с ним было связано тяжелых воспоминаний. Хоуп была довольна, что нашелся покупатель на дом. По словам Роберта, покупатели согласны оставить Кэтрин с Уинфридом, и Хоуп порадовалась за стариков. Уже находясь в ашраме, она обоим отправила по письму со словами благодарности и извинениями, что уехала не простившись. До продажи особняка она продолжала платить им жалованье. — Когда вы сами уезжаете из Дублина? — поинтересовалась она. Ей нравилось говорить с Робертом. Он появился в ее жизни в такой странный момент и своими мудрыми советами фактически спас ей жизнь. Тогда, в Дублине, он сыграл для нее роль духовного наставника. При этой мысли она улыбнулась.
– Через две недели. Везу девчонок на весенние каникулы на Ямайку, а потом вернусь в Нью-Йорк и начну обустраиваться. Странно будет опять работать в Нью-Йорке. И Дублина мне будет не хватать. У вас, конечно, о нем самые тяжелые воспоминания, но мне здесь работалось хорошо. Я с этим городом почти сроднился.
– А у меня такие же ощущения тут.
– А вы когда возвращаетесь? — поинтересовался он.
– Пока не знаю. От всех заказов пока отказываюсь. Наверное, Марк на меня злится, но я домой не спешу. Может быть, летом… Сезон дождей начинается в июле. В это время здесь не так приятно находиться. Я лучше проведу его на Кейп-Коде. — Она рассказывала Роберту, что у нее там загородный дом.
– А мы летом ездим на остров Мартас-Вайнъярд. Можем приплыть к вам на катере, это же близко.
– Отлично! — Хоуп все знала о дочерях Роберта. Одна, как ее Мими, занималась танцами, другая собиралась стать врачом. Они с Робертом много говорили о детях в те несколько дней перед ее отъездом из Дублина. Сейчас казалось, ничего этого не было. Единственное, о чем она вспоминала как о чем то реально существовавшем, были первые, счастливые, месяцы их отношений с Финном. Вот уж действительно — сон, обернувшийся кошмаром. Любопытно, кто станет его следующей жертвой, будь то в Перигоре или где то еще.
Роберт пообещал сообщать ей новости о продаже дома. И через неделю пришел факс. Особняк был продан, Хоуп больше не была хозяйкой Блэкстон-хауса. Для нее это было невероятное облегчение. Последняя ниточка, связывавшая ее с Ирландией и с Финном О’Нилом, была оборвана. Она наконец свободна.
В ашраме Хоуп пробыла до конца июня. Приближался сезон дождей, и она наслаждалась последними денечками. На этот раз она путешествовала с другими гостями ашрама и открыла для себя несколько новых живописных мест. И еще она совершила водное путешествие по Гангу. Много раз совершала омовение в священных водах, дабы очистить тело и душу, и сделала множество новых выразительных фотографий и в ашраме, и на реке. И повсюду преобладали оранжевые и малиновые тона. Вот уже несколько месяцев Хоуп ходила в сари. Они были ей очень к лицу, и со своими смоляными волосами она превратилась в совершенную индианку. Здесь был ее дом. Хоуп начала грустить задолго до отъезда, а в самый последний день несколько часов провела со своим любимым свамиджи. Она словно хотела набраться от него знания и доброты впрок и увезти с собой.